Тайны "Книги Велеса"

БОРЬБА ЗА "КНИГУ ВЕЛЕСА"
ИЗУЧЕНИЕ И ПУБЛИКАЦИИ "ДОЩЬЕК" ПОСЛЕ ПЕРЕЕЗДА
Ю.П. МИРОЛЮБОВА В США

Летом 1954 года Ю.П. Миролюбов переехал из Бельгии в США. И вот позади утомительное плавание по Атлантическому и Тихому океанам. Восемь тысяч миль на торговом судне (самый дешевый транспорт!) через бурную Атлантику, Панамский канал и далее на север вдоль побережья Мексики и Калифорнии.

И вот он с супругой сходит на Западное побережье США, в Сан-Франциско. Здесь он должен начать новую жизнь! Его пригласили работать "журналистом" в "Жар-птицу", а А.А. Куренков, известный ученый, генерал, даже обещал помочь устроиться на должность главного редактора его монархической газеты "Русская жизнь". Какой простор для творчества!

Но... все оказалось не совсем так, как виделось из Европы. Американская мечта оказалась мыльным пузырем. Во-первых, Музей русской культуры ютился в нескольких маленьких комнатках, в коих хранились белогвардейские реликвии.

Должность главного редактора в "Русской жизни" и журналиста в "Жар-птице" сулили не доходы, а чуть ли не одни только расходы. Зарплаты там не было и не предвиделось, да и затраты на издания не всегда покрывались подписчиками. Чуть не половина из них, доживающие свой век белые эмигранты, были бедны и почему-то считали, что журнал и газету им должны доставлять бесплатно за их заслуги на фронтах Гражданской войны. А те, кто платил, делали это нерегулярно, просили об отсрочках и пр.

Да и генеральские погоны А.А. Куренкова оказались не боевыми; получил он их уже в Штатах от великого князя, а на фронте он был только полковником.

Но Миролюбовы не отчаиваются, они ищут работу. Находит ее, и с большим трудом, только Жанна, она устраивается медсестрой в госпиталь. А Юрий Петрович из-за возраста и болезней работу найти не может. И с головой погружается в издательскую деятельность.

Но нам она уже интересна лишь отчасти. Он все силы и средства отдает публикации своих рассказов и стихов. Все оставшиеся от наследства Изенбека деньги идут на то, чтобы журнал "Жар-птица" перешел на печатный станок. И в то же время экономит на художнике; обложка становится с 1955 года однотипной. Для него главное, чтобы тексты его рассказов и стихов выглядели прилично. Его начинают читать... рассказы и в самом деле интересны!

А материалы, касающиеся "дощечек", полностью передаются А.А. Куренкову. Ему как дипломированному этимологу, специалисту по древним восточным языкам и поручается готовить первое научное издание текстов. Миролюбов лишь сверяет сами древние тексты при выходе очередных номеров... и то когда может, ибо в это время у него обостряется артрит. Он уже месяцами не встает с постели, его мучают чудовищные боли...

Публикация "дощьек Изенбека" и в самом деле поначалу поднимает тираж "Жар-птицы".

Статьи А. Куренкова, наполненные неожиданными и малоизвестными фактами древнеславянской истории, будоражат мысль. Правда, очевидно, что они далеко не совершенны. И Ю.П. Миролюбов с ужасом видит, что А. Куренков, готовя публикации, часто опускает кажущиеся ему непонятными слова, целые фразы из "дощьек" и объясняет это "научной строгостью" издания. В нем-де все должно быть понятно! Оказывается, что образование (Куренков окончил Петербургский университет) и научный склад ума не гарантируют от очевидных просчетов, а чаще приводят к косности мышления и иллюзиям. "Суха теория, мой друг!"

Миролюбов чуть ли не ссорится с А.А. Куренковым, старается всегда сам проверять тексты. Но после очередного приступа болезни без его проверки в печать попадает настолько "урезанный" текст "дощечки" № 5, что Ю.П. Миролюбов извиняется перед читателями и обещает вновь его опубликовать, но уже исправленный... и не публикует...

"Дощечками" начинают интересоваться многие. Первым из крупных и неординарно мыслящих ученых откликается на эти публикации С. Лесной. Кто он такой?

Сергей Лесной - это его псевдоним, а настоящее его имя Сергей Яковлевич Парамонов. Русский эмигрант, историк и писатель, в то время Лесной был профессором в Институте по исследованиям индустриальным и научным (ее величества королевы Великобританской Академия наук). Этот институт расположен в городе Канберра, в Австралии. В нем и поныне находится архив ученого.

Родился он в 1898 году в Харькове. Окончил Киевский университет в 1917 году, защитился. Дипломированный биолог (энтомолог), доктор наук. До 1941 года занимал пост директора Зоологического музея АН Украины, но уже тогда с увлечением работал и в области древней славянской истории, а также западнославянской диалектологии. В этих областях знания еще до войны получил широкую известность (по сообщению Г.С. Беляковой).

Потом в советской научной печати, громившей "влесоведов", не раз сообщалось, что якобы в войну С. Лесной сотрудничал с фашистами, а потом бежал с ними из Киева в 1943-м. И первым слух о сем пустил Н.В. Шарлемань, а уж потом слух об этом подхватили все, кто боролся с "Книгой Велеса". Еще бы! Раз сказано, да еще и в "Трудах отдела древнерусской литературы", значит, тому есть причина!

На самом деле Н.В. Шарлемань, мягко говоря, говорил неправду (тоже повторял какие-то слухи). Легко опорочить эмигранта, он же не ответит!

В действительности же покинул Киев С.Я. Парамонов в 1941 году. Он не эвакуировался, подобно его коллегам при наступлении фашистских войск, решив спасти коллекции Зоологического музея. И потом его вместе с музеем отправили в Германию.

Лесной был вынужден, по существу находясь под арестом, сопровождать коллекции Зоологического музея в Польше и Германии, и там он пытался уберечь их от истребления и разграбления. Он не побоялся даже подать жалобу, когда стали исчезать ценнейшие экспонаты. Благодаря его стараниям они были спасены и впоследствии возвращены в Киев. Самого же ученого-антифашиста эсэсовцы бросили в концентрационный лагерь Мюнден, откуда его освободили части Британской армии уже в 1945 году. Четыре года он провел в концлагере. Можете представить, насколько он ненавидел фашистов! И эта ненависть вылилась в его бескомпромиссную борьбу против "пангерманской" и "норманнской" идеи уже в области истории.

С 1945 года он жил в Париже и Лондоне. А с 1947 года стал профессором в Университете Канберры (Австралия).

Причины, побудившие его не возвращаться в СССР, до конца не ясны. Однако в эмиграции его не без оснований подозревали в работе на советскую разведку. Александр Куренков называл его членом социал-революционной партии со штаб-квартирой в Нью-Йорке, которую он будто бы и финансировал (на деньги, поступающие из Советского Союза).

А раз так, то, возможно, что часть тех средств пошла и на издание научных трудов самого С. Лесного. Также А. Куренков обвинял его в антимонархизме и атеизме, именовал "продуктом большевистской науки". Впрочем, по словам о. Стефана (С.Н. Ляшевского), Сергей Лесной был православным верующим и пел в церковном хоре в городе Мельбурне.

Титульный лист книги С. Лесного, опубликованный в журнале "Родина"
(М., № 7, 1999) в статье И. Кондакова.
Судя по штампу, книга из библиотеки Гуверовского университета в Стенфорде

По утверждению А. Куренкова, С. Лесной пытался использовать "Книгу Белеса" для пользы социал - революционной партии. Именно он обратился за экспертизой дощечек в АН СССР через своего "связного" Кристесена. Через "органы государственной безопасности" это письмо было потом переправлено в Институт русского языка академику А.А. Виноградову.

В его исторических книгах можно найти немало выпадов против "буржуазной исторической науки",- "норманнизма". По сути, все его труды имеют прославянскую, и антигерманскую, и антифашистскую направленность, потому по меньшей мере странно, что наши "ученые" подозревают его в сотрудничестве с немецкими оккупантами.

С. Лесной с 1955 по 1966 год выпустил четыре ярко написанные, добротные по подбору материала книги, посвященные древней истории славян и прежде всего "Книге Белеса". Также он подготовил Тезисы для V Международного съезда славистов, опубликованные в научном сборнике "Славянска филология". Умер он в 1968 году.

Книга С. Лесного "Откуда ты, Русь?" (с публикацией "Книги Белеса" в моем переводе) была переиздана в России в 1995 году (тираж 30 тысяч) и вызвала большой интерес.

Именно благодаря его интересу и его относительно широко разошедшимся книгам о "Книге Белеса" узнали и заговорили и в мире, и в России. Их тираж уже исчислялся не сотнями, а тысячами экземпляров, он обращался в крупнейшие научные центры, будоражил общественность.

С 1955 года С. Лесной начинает забрасывать письмами Ю.П. Миролюбова, торопит, стараясь получить от него копии дощечек. И Ю.П. Миролюбов, когда здоровье позволяет, отвечает ему.

Приведу текст его письма:

Письмо к С. Лесному (С. Я. Парамонову)

"26 января пятьдесят седьмого года, 600 Станиан-стрит, Сан-Франциско, Калифорния, США.

Многоуважаемый доктор!

Вы все-таки торопитесь! С такими вещами, как тексты "Дощьек Изенбека", я торопиться не имею права! Я их должен сверить с записями, имеющимися у меня и сделанными в свое время с текста оригинальных "Дощьек Изенбека".

В тексты, переписанные на машинке, вкрались ошибки. Их нельзя сфотографировать, как они есть, ибо тогда вместо "Н" будут, например, читать "И" и наоборот. Эти ошибки неизбежны при переписке. Тем более важна проверка самим писавшим. Сделать фотокопии легко, но результат будет скверным!

Кроме того, Кур разбил текст на нумерованные строки, что еще больше затрудняет переписку мной этих текстов. Между тем нумерация нужна, ибо ее все равно должен кто-либо сделать.

О том, "фальшивка" это или не "фальшивка", я уже, кажется, Вам писал, что Изенбек плохо говорил по-русски, являясь по отцу туркменом, на что указывает самое его имя. Я хоть и учился славянскому языку в свое время, но так давно (полвека тому назад!), что уже ничего не помню.

Язык же "Дощьек Изенбека" - архаический. В этом языке есть глаголы, значение которых утеряно, слова, которых мы больше не знаем, а главное, синтаксис и этимология этого языка отличаются от церковно-славянского (староболгарского) и русского языков. Не будучи филологом, я бы все же причислил язык "Дощьек Изенбека" к недифференцированному языку до разделения западнославянских языков от восточно-славянских. Во всяком случае, в нем имеются общие с западно-славянскими элементами слова и глаголы.

Текста "Дощьек Изенбека" интегрально я сам не понимаю! Я разбил его, как мне казалось, лучше, вот и все.

Весь шум, поднятый вокруг документа, мне в высшей степени неприятен, так как меня заставляют отвечать на тысячи вопросов по этому поводу.

Я бы предпочел, чтобы Кур в свое время не публиковал его. Тогда можно было бы работать не торопясь над текстом, но опубликовать действительно безукоризненный текст.

Согласитесь, что если бы прошло и пять лет, а не два года с начала нашей переписки, то и тогда бы не было поздно опубликовывать полный и точный текст. Если же я буду торопиться, то выйдут прорехи, ошибки, на которые и набросятся неблагожелательные критики.

В этом деле я обязан сохранить не только свое лицо, но лицо Кура и даже Ваше, хотя бы Вы этого и не хотели! Тут я буду тверд и непреклонен. Хоть Вы и доктор зоологии, а я доктор химии, мы оба далеко от филологии находимся, а занимаемся ею как любители. Один Кур - настоящий эти-мологист (говоря по-местному) и знаток языков как древних (шумеро-вавилонская группа языков), так и "новых" (латинский, греческий и т. д.). Что касается английского, немецкого, французского, русского и других, мы ими владеем, полагается, в достаточной степени.

Болезнь моя подходит к концу. Я уже могу немного заниматься текстом "Дощьек Изенбека" и сделал сверку и копировку "дощьки" № IX и X, как они попали в руки, ибо первые "дощьки" не столь интересны исторически. Обнаружилось "разночтение" мое с Куром: я читаю «адоне», то есть:"и до него" или "и до них", а Кур читает: «адони» - "имя богини". Видите, какие трудности?..

Борзописец, писавший "дощьки", либо пользовался неустоявшейся формой сокращений, из которых впоследствии выработались "титла", или же сокращал, экономя место и слова. Он мог делать и просто ошибки. Эти ошибки, сокращения или же слития соседних букв я не выправлял. Я относился к тексту с величайшей бережностью, почему и прошу подождать, чтобы иметь возможность закончить всю работу по переписке.

Не разбивать же текст я не могу, ибо тогда труд мой превращается в тягчайший! Я и так должен слово за словом переписывать, а так буду переписывать букву за буквой, ошибаться и вносить новые затемнения в текст. Он и без того достаточно темен! Прошло, вероятно, с пятьсот - шестьсот лет с тех пор2. Что такое еще два-три месяца?!

Понимаю Ваше нетерпение, но не понимаю, как Вы, научный человек, не можете понять, что я должен передать работу в безукоризненном виде?

Иногда я думаю, что лучше было бы, чтоб о "дощьках" никто не знал, так надоедает думать о них, бороться с Куром, а теперь и с Вами.

В статьи Кура я не вношу никаких поправок. Он сам отвечает за них. С его "Русской теорией" я согласен, но не вижу, как и Вы, почему не может быть Русь славянской. Если Куру желательно осрамиться перед научным миром, это его дело, так же как и Ваше, если Вы сами того пожелаете. Однако я не хочу склок на страницах моего журнала, где я хозяин. Там я этого допускать не могу.

Ну вот и все. Всего хорошего!

Ваш искренно. Юр. Миролюбов

P/S Считайте все же, что Ю.П. М... Что я был тяжело болен. Хоть это и не смертельно, но весьма тяжело... Я сейчас сильно ослабел... Но все же отчаиваться не нужно, все же верю, что встану на ноги..."

В это время С. Лесной выпускает одну за другой интереснейшие работы, касающиеся "Книги Велеса". Яркий, полемический язык, желание разобраться во всем, подлинно научный склад ума и умение правильно ставить вопросы и отвечать на них отличают его работы этого периода.

Приведем один фрагмент из его книги, который посвящен первоначальному периоду изучения дощечек.

"ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ "ДОЩЕЧЕК ИЗЕНБЕКА"

"Дощечки Изенбека" были найдены в 1919 году полковником Изенбеком, командиром Марковской батареи, где-то в имении "в Курском или Орловском направлении".

Первое, что бросается в глаза узнающему эту историю, это то, что в 1919 году существовала какая-то, несомненно, состоятельная, образованная семья, владетельница большой и, вероятно, очень старой библиотеки, которая была так безразлична к истории и культуре своей родины, что не удосужилась сообщить какому-нибудь ученому или университету о существовании дощечек. Поистине глубину культуры этих людей трудно измерить.

Второе, что бросается в глаза, это то, что Изенбек (полковник, участник археологических экспедиций!), понимая значение дощечек (иначе он не стал бы таскать мешок с ними по всей Европе!), не отметил точно, где, когда и из чьей библиотеки он взял эти дощечки. Это ли не русская халатность!

(...) Первым настоящим исследователем дощечек был Ю.П. Миролюбов, в сущности, ему мы обязаны всем. Если бы не он, дощечки Изенбека были бы потеряны навеки. Он проделал самую трудную черную работу над дощечками и транскрибировал текст их.

Трудно сказать, не имея под руками оригинала, насколько безупречно была проделана работа над перепиской текста дощечек, однако ясно, что основной костяк текста передан верно.

Чрезвычайно жаль, что Ю.П. Миролюбов не смог довести свое дело до конца - условия жизни эмигранта, война, переезд из Бельгии в USA, недоверие вокруг, заставили его бросить работу и сделать то, что следовало: передать все материалы в музей. Здесь их и нашел А.А. Кур и настоял на их опубликовании.

Ю.П. Миролюбов, в отличие от Изенбека, верно оценил значение находки и сделал все, что было в его силах. В первую очередь тщательно переписал их текст, и только благодаря ему мы этим текстом обладаем.

Следует отметить, что Ю.П. Миролюбов употреблял термин "дощьки" - очевидно, он вычитал это слово из текста, однако слово это чуждо современному литературному языку и нелегко произносимо, поэтому мы предпочитаем употреблять термин "дощечки", и предлагаем применять его к самим дощечкам.

Текст, переписанный Миролюбовым, мы предлагаем назвать "текстом Миролюбова", все же сохраненное, как произведение, "Влесовой книгой", ибо на одной из дощечек мы находим указание: "Влес книгу сю птшемо..." Мы не знаем, точно означает ли "Влес" имя автора или писца, либо книга эта была посвящена Влесу, и это не важно - указание, что книга эта имеет отношение к Влесу, является вполне достаточным, чтобы употребить название "Влесова книга". Название это определенно, кратко и точно.

Таким образом, дощечки с письменами мы будем называть "дощечками Изенбека". Текст письмен, как он сохранен Миролюбовым, - "текстом Миролюбова". Произведение же как таковое - "Влесовой книгой".

Вторым исследователем "Влесовой книги" и первым ее публикатором и комментатором является А.А. Кур.

Первая статья его под названием "Дощьки" появилась в январском номере журнала "Жар-птица" 1954 года (с. 11-16), издающегося уже 10-й год в Сан-Франциско, в ней он оповестил о сущности находки.

В февральском номере того же журнала появилась вторая статья под тем же названием "Дощьки" (с. 33-35), в которой А.А. Кур привел уже значительные отрывки.

В августе 1954 года последовала статья "Дощечка Изенбека" (с. 29-34) с дальнейшим текстом и комментариями.

В декабре 1954 года там же (с. 33-36) в статье "Дощечки" были опубликованы дальнейшие отрывки текста с соответствующими комментариями.

В январском номере того же журнала за 1955 год была опубликована статья "Дощечки Изенбека" (Религия пращуров-предков) (с. 21-26, окончание в февральском номере, с. 23-26 и 32). В этой статье опубликовано было впервые и изображение одной из дощечек.

В дальнейшем последовали другие статьи А.А. Кура там же, в которых он довольно подробно касался материалов из "Влесовой книги".

В настоящее время А.А. Кур интенсивно работает, подготовляя издание всего текста.

К сожалению, работа А.А. Кура отражает собой условия эмигрантской жизни и настоящим требованиям науки с технической стороны не удовлетворяет. Почти все его статьи напечатаны литографским способом, что за настоящее научное издание не считается. Такие издания считаются "на правах рукописи", "in litteris", т. е., в сущности, неопубликованными.

Кроме того, текст напечатан неточно. Так, например, текст, разбитый на слова, не совпадает с текстом слитно написанного оригинала, есть выпущенные или измененные буквы, пропущенные слова и т. д. Конечно, подобные тексты не могут удовлетворить научного исследователя, остается только надеяться, что мы сможем в ближайшем будущем иметь "текст Миролюбова" напечатанным точно".

Работы С. Лесного, посвященные "Книге Велеса", по сути, были первыми и, в самом деле, профессиональными.

Однако тон их, нападки на публикаторов и тем более "разоблачения" возможных сторонников изучения дощечек в академических кругах (П.Е. Ковалевского, Г.В. Вернадского и пр.) вызвали дружное возмущение ученых и затруднили дальнейшее изучение "Книги Велеса".

В то же время она побудила А. Кура и Ю.П. Миролюбова более ответственно отнестись к своей задаче и начать последовательно публиковать сами тексты. К сожалению, его критику потом "с радостью" повторяли противники подлинности памятника.

Первым прервал все отношения с Сергеем Лесным Александр Александрович Куренков. Вот что он писал о нем Миролюбову:

Письма А. Кура к Ю.П. Миролюбову

"Дорогой доктор, Юрий Петрович!

Ваше письмо получил. Все о кей. И только сегодня могу Вам написать, а завтра отправить просимое - тексты дощечек и это письмо.

Прежде всего, и чтобы не забыть, делюсь с Вами следующей идеей (т. к. С. Лесной наш враг, хотя и скрытый). Прежде всего он, как я узнал, связан с остатками соц.-рев. партии в Нью-Йорке. Он принадлежит к этой партии, и те его держат за средства, которые он дает этой партии. Комментарии излишни. Я порвал с ним и больше не переписываюсь после его хамского письма и требования прекратить печатать мой труд в "Жар-птице".

Послал ему тексты дощечки, а № ее забыл записать, затем все свои статьи о "Дощечках Изенбека", разрешив ему пользоваться ими. На основании моих статей он написал выпуск № 6 о "Дощечках Изенбека", и, кажется, он уже в продаже, а также ряд статей о "Влесовой книге" в газете "Грядущее".

В № 8 этой газеты он делает выписки из моих статей и не утруждается отметить источники, откуда он взял эти выдержки. Почему получается впечатление, что он имеет все эти тексты, что он уже разобрал их, разделил на слова и перевел.

Судя по содержанию вашей статьи "Дощьки Изенбека", Вы также поняли статью в № 8 "Грядущего": "после этаго она (т. е. разбивка и перевод) была сделана А. Куром в Пало-Алто (возле Сан-Франциско, Калифорния) и Сергеем Лесным и т. д., а ведь он ничего не сделал, лишь пользовался чужим.

Упоминая С. Лесного как работника (или соработника), Вы дали этому человеку большой кредит, а ведь он наш враг. Я думаю, что это большая ошибка.

Это нужно исправить и вот почему.

Так как Иельский университет заинтересован текстами дощечек и уже начал действовать, хотя и через Андрея Ласского, чтобы заполучить тексты, а во главе Департамента истории Йельскаго университета стоит профессор Георгий Владимирович Вернадский, учитель А. Ласского. И поскольку этого Вернадскаго С. Лесной обливает помоями и хамски издевается над ним (в своих выпусках "Истории русов в неизвращенном виде"), то мы можем потерять возможность использовать Иельский университет и заинтересовать его в дальнейшей судьбе дощечек, с возможностью Вашего приглашения в участии издания дощечек. Подумайте об этом хорошенько.

С. Лесной просто хочет выманить все дощечки и воспользоваться ими как для себя, так и для партии... С. Лесной в вып. № 3 своей "Истории русов в неизвращенном виде" пишет: "...Правду скрывали в интересах той интернациональной касты (вернее, шайки) властителей, которая восседала на тронах Германии, Англии, Франции и других стран... (страница 221-я)".

Ведь, этакая каналья, приносил присягу английской королеве, а в чужой прессе причисляет ее к шайке... Комментарии о личности этого субъекта излишни.

Посылаю Вам нередактированные тексты дощечки № 1 и № 2 и редактированные тексты дощечки № 8 и ее перевод.

Затем возвращаю Вам газету "Грядущее" №№ 5, 6, 7, 8 и статью "Артания" и также вашу статью (а может быть, Вы ее прислали для меня? или для прочтения?).

Еще одно соображение: стоить ли сообщать имена бывших владельцев, особенно Куракиных? Какие-то Куракины живут в Париже. Как бы они не подали на нас в суд за пользование текстами дощечек.

Я очень устал и хвораю, но работаю. Тем более, что один работник в семье - ни жена (хотя я ей не позволяю работать), ни дочь не работают. Зятек не содержит и не помогает абсолютно своей жене, начиная с первого дня свадьбы... Приезжайте к нам как-нибудь, когда потеплеет, - поговорим по душам, но сообщите заранее о приезде. Храни Вас Бог и будьте здоровы! Привет супруге!

Сообщите число страниц для январского, февральского и мартовского выпусков, которые имеются у Вас и у г. Бутова. У меня ровно 23 страницы, т. е. материала хватит для журнала на семь месяцев, до августа 1957 года.

14 февраля 1957 г. Пало-Алто, Калиф. 1420. Емерсон-стрит".

"Дорогой доктор Юрий Петрович!

Посылаю Вам текст дощечки № 16 ("Влесова книга"). Разбил я сплошняк по-другому и думаю, что это правильнее, чем разбивка Лесного. Но тем не менее два или три разночтения будет лучше для дела.

Мне очень не нравится его отношение в его тетради к Изенбеку (см. стр. 610 - 613). Все-таки не удержался и лягнул умершего (знает, что полковник!).

Затем, не спросясь ни Вас, ни меня, дает названия всем дощечкам имя "Влесова книга", дает неверные сведения о моих статьях, которые будто бы появились в 1954 году, когда это было раньше.

Больше всего меня возмущает то, что он так авторитетно сообщает о дощечках, как будто он знаком со всем материалом. Он сдал свою тетрадь № 6 в печать (см. на первом листе оболочки перед текстом дату: 20 февраля 1957 года). В то время он не имел ни одной дощечки, а пользовался моими статьями в "Жар-птице", которые я ему присылал. О том, что он пользовался и знакомился в отрывках с текстом, он не сообщает, а дает впечатление, что все о дощечках говорит на основании знания текстов их, и добавляет, что вся моя работа не является научным исследованием или даже пробой, а является "в сущности неопубликованной, потому что напечатана литографически".

Далее обвиняет, что текст напечатан неточно, а как он это знает, если у него не было текстов? Далее он пишет, что пропущенные слова, измененные буквы и т. д. не могут удовлетворить научного исследователя, т. е. его. Далее он говорит о подлинности дощечек, а в письме ко мне пишет соображения, что тексты могут быть подделанными, и именно Вами. В книге он облизывает Вас и наводит тень на меня и мою работу, в письме же ко мне (февраль-март) он подозревает Вас и старается внушить мне недоверие к Вам.

Вот другой пример: сборник № 3, стр. 221: "...Правду скрывали в интересах той интернациональной касты (вернее шайки) властителей, которая восседала на тронах Германии, Англии, Франции и других стран..." и т. д. Вот так, за глаза, он относится к своей королеве, от которой получает чины и содержание. Далее оплевывает мать св. Владимира (стр. 654, сб. № 6): "Каждому ученику со школьной скамьи известно, что Малуша была не леди, а девка..." Все это толкает меня прекратить всякую связь с этой сволочью...

10 ноября 1957 г.".

Да... Где собираются двое русских, там по одному вопросу высказываются три противоположных мнения, за которые мы готовы стоять насмерть...

Так мало было в то время исследователей "дощечек", меньше, чем пальцев на одной руке, но и они не ладили между собой. Старики, коим и жить-то осталось около десяти лет...

Но как же их покалечил жестокий век: войны, революции. А Сергея Лесного также и фашистский концлагерь. Один о. Стефан пытался их помирить...

Как раз в то время к изучению "дощечек" приступили и о. Стефан (Ляшевский) и еще несколько человек. Некий Бутов, сотрудник журнала "Жар-птица", снявший копию с бумаг Ю.П. Миролюбова и А.А. Куренкова (это копия через Ж. Миролюбову потом дошла до нас). Также некий П.Т. Филиппьев, давний знакомый Ю.П. Миролюбова (еще по Праге), работавший то полицейским, то скульптором, интересовавшийся и древней историей. Ему и перешли уникальнейшие фотокопии "дощечек", которых мы до сих пор не имеем.

Также к изучению "Книги Велеса" приступили украинцы: В.Е. Лазаревич и Кирпич, с коими поддерживает связь о. Стефан. От них он получает и копии дощечек, также и две фотографии.

Продолжают выходить номера "Жар-птицы". Но с каждым выпуском Ю.П. Миролюбову становится все более ясно, что надежды на "литературную славу" оказались весьма зыбкими, его рассказы и стихи читают, но не более... "Классики" прозы и поэзии эмигрантского круга о них не отзываются...

Да и продолжающиеся издания "дощьек" мешают журналу, "не лезут" в него. Их мало кто понимает: сложно, непонятно... да и о чем все это? Язычество? А не против ли это православия?..

Ю. Миролюбову и А. Куру приходится то и дело оправдываться, объяснять...

В журнале появляются такого рода пояснения:

"...Нужно отметить, что разбивка очень небольшого количества текстов - Миролюбова, но в остальном - А. Кура. Это и понятно, так как Юрий Миролюбов на знание древних языков не претендует. "Дощьки" к нему попали случайно, в результате находки Изенбека.

Если чтение сплошняка Куром или доктором Парамоновым окажется впредь расходящимся с чтением Ю. Миролюбова, он об этом скажет и даст свою версию. Образование нескольких версий в первоначальный период изучения текстов не только неизбежно, но даже желательно.

Путем сравнения дальнейшие исследователи смогут установить истинное значение таковых. Кроме того, такой труд не может служить для какого-либо личного возвеличивания изучающих. Это - черная работа. Скажут о текстах свое веское слово лишь непререкаемые специалисты. Переписал Ю.П. Миролюбов".

"Говоря вообще о "дощьках" Изенбека, надо придерживаться как можно ближе текста, ибо нам всегда может казаться, что в тексте есть подтверждение наших мыслей, и мы, таким образом, неправильно истолкуем самый текст.

Конечно, в местах неясных мы можем высказать наши догадки, но тогда надо сказать, чья догадка и почему. Если таких указаний не будет, легко будет сказать насчет объяснителей, что они вложили в текст свои объяснения.

...Это, конечно, лишь мнение Миролюбова, а не истина, непреложная и непререкаемая, на которой он настаивает.

Этим разбором и объясняется трудность печатания текста "Дощьек Изенбека". Их надо подготовить. Надо дать хоть первое чтение, более или менее разумное, чтобы печатать.

Напечатанные "сплошняком", эти "дощьки" будут доступны только специалистам (да и доступны ли всем?). Между тем мы все должны думать о русских людях, которым эти "дощьки" нужны".

"Мы не можем утверждать подлинности дощечек ввиду смерти их владельцев. Не можем мы также утверждать, что они поддельны, потому что язык записей архаичен и является не известным до сих пор науке. Дело ученых - историков и филологов - сказать о них слово. К сожалению, в настоящее время таких специалистов нет, или если есть, то они предпочитают молчать.

Мы же, публикуя тексты, считаем только, что мы исполнили наш долг перед Русским народом и его Историей. Остальное зависит от Божьей воли, на которую мы единственно полагаемся, не ища в этой публикации никаких личных интересов.

Кроме того, даже исполнение тяжелого долга не доставляет нам никаких личных радостей, и взялись мы за это против нашего личного желания.

Ю. П. Миролюбив"'.

"Получаемые нами письма от гг. читателей свидетельствуют о том интересе, который возбудили печатаемые нами тексты "дощечек Изенбека", и потому мы должны еще раз сказать, что "дощечки" пронумерованы в первый раз г. Куром по порядку их поступления, и эта нумерация носит форму - "документ № такой-то", а затем г. Кур их пронумеровывал в зависимости от смысла текста, то есть в соответствии с темой повествования. Конечно, возможна и другая систематизация. Г. Парамонов требовал, например, чтобы текста не разбивали, и несколько дощечек было напечатано с примитивным текстом, без разбивки "сплошняка" на слова. Это вызывает необычайные трудности набора, а главное, может привести к искажениям текста, почему мы в будущем будем придерживаться практики разбивки текста по нашему разумению. Если кому захочется разбивать иначе, он может слить сам текст и разбить полученный "сплошняк" по-своему.

Пока тексты не будут напечатаны все, мы воздержимся от выводов по их поводу, но уже теперь видно, что Начало Русской Истории придется полностью пересмотреть. Кроме того, надо помнить, что, если, скажем, имена готских царей не совпадают с именами, указанными Иорданесом, это еще не означает, что таких царей не было, а лишь что они могли носить у наших предков иные имена. В некоторых случаях, как, например, с именем Алдорех и Олдорех, возможны два произношения одного и того же имени. Эти замечания относятся целиком на счет возможных идей, которые можно себе составить, читая "дощечки".

Работа даже при переписке текстов, уже переписанных в свое время начисто, тоже может продвигаться лишь крайне медленно, ибо необходима тщательная проверка, чтобы не запутать имеющиеся тексты еще вторичными и третичными ошибками.

Работа идет крайне медленно и по причине невозможности посвятить ей все время. Мы живем не у себя на Родине, где могли иметь все в своем распоряжении, а в изгнании, где нет ни средств, ни времени, тем более что простая жизнь изо дня в день требует денег, которых мы тоже не имеем в достаточном количестве. Все это надо понять, чтобы видеть, что мы делаем все возможное в нашем положении и с той скоростью, какая возможна для нас.

Конечно, жаль, что многое сделано было кое-как, фотографии текстов немногочисленны, репродукции неясны и так далее, но - всем должно быть ясно, что и это стоило нам огромных усилий!

Снова повторяем, мы на чужбине, и Русской Историей за границей интересуются только как аксессуаром при собственной истории. Изменить в этом отношении обстоятельства мы не можем, а потому будем продолжать нашу работу, как уже начали ее вести.

Нас меньше всего интересует, подлинны тексты или нет. Сообщить их был наш долг, а об остальном должны подумать специалисты. Мы с ними не спорим. Скажут: "апокриф", будем думать, что - "апокриф", а скажут: "подлинный документ", будем знать, что "специалисты сказали, что дощечки подлинны". Другого мнения мы иметь не можем.

Но если хоть половина сказанного в дощечках правда, а другая половина, скажем, более позднего происхождения, то и этой половины достаточно для пересмотра Начала Русской Истории!

Редакция".

"На поступающие запросы редакция не может ответить. Она занимается постепенной подготовкой и печатыванием "дощечек", не вникая в общедоступный перевод, так как это и без того длинное дело, а с комментариями оно растянется на ряд лет. Наше дело передать документ, проливающий свет на начало Руси, а не его толкование. Кроме того, мы и сами не знаем, что значат некоторые места текста. Для этого есть специалисты. Последние же молчат до сих пор.

Мы можем при таких условиях только печатать, не вдаваясь в суждения о подлинности "дощечек" (это не наше дело), о их языке, о филологических тонкостях и так далее. Мы не можем ничего добавить ко всему ранее сказанному по поводу "дощечек", но стараемся только исполнить наш долг перед родной Историей.

Желающих знать научное мнение о "дощечках" мы отсылаем к "Истории в неизвращенном виде" Сергея Лесного, изд. Объединенных Издателей, Париж, 1957 г., выпуск VI. Там есть не только некоторый разбор текстов, но и мнение о них.

...Можно лишь заключить, что тексты, написанные "сплошняком", то есть без раздела на отдельные слова, очень трудны для чтения, а там, где "сплошняк" является еще "слитым", то есть где две одинаковые буквы сливаются в одну, трудность еще больше! Как прочесть такое место? Как поставить букву "от себя"? А может, такой буквы и не было? И как мы можем добавить что-то к тексту, хотя бы это нам и казалось необходимым? А может, буква была слита неправильно? Скажем, "Е" и "I"? Тогда смысл будет еще больше темен. Прочесть будет еще труднее. Короче говоря, тексты "дощьек" дело вовсе не такое простое, как может казаться многим, а их печатание и того серьезнее, важнее, а главное, ответственнее.

Содержание "дощьек" не является каким-либо произведением искусства или статьей, а публикацией исторического или псевдоисторического документа. Мы вопроса не решаем. Повторяем, для этого есть специалисты. Объяснять текстов мы тоже не можем, за исключением тех из них, которые нам удалось прочесть самим. Мы даем, таким образом, один из возможных вариантов чтения текста и не претендуем на его точность.

Редакция.

"...Мы обязаны необычайному случаю, а именно революции, из-за коей "дощьки" увидели свет. Но также мы обязаны неудачному времени, Второй мировой войне и немецкой оккупации, по причине коих "дощьки" исчезли. Текст между тем был переписан и скопирован почти весь.

В основном текст совпадает с мнением Ломоносова о происхождении Руси и имени Русского народа. Что касается самих "дощьек", то мы не беремся судить об их подлинности или неподлинности. Это дело специалистов, которые легко могут узнать из архаичности языка, чего стоит документ.

Ю.П. Миролюбив".

"Редактор, будучи тяжело болен, поручил работу "Дощечка № 5" третьим лицам, которые испортили как "сплошняк" дощечки, так и разделенный текст, а потому, принося извинения гг. читателям, редакция просит считать "Дощечку № 5" неверной. Скоро будет напечатан правильный текст "Дощечки № 5".

"Напечатав тексты дощечек теперь, раньше, чем ученые их освоили и изучили, мы оградили эти тексты не только от искажений и даже, что могло быть, от уничтожения, но сохранили их не только на бумаге, но и в памяти тех, кто любит и ценит нашу родную старину. Вся эта работа, опубликовать полностью тексты, была тяжелая и каторжная. Работа кропотливая, изнуряющая и очень медленная, работа черная.

Теперь это все позади. Народ и его ученые имеют эти тексты. Теперь все за учеными специалистами. Они должны или принять их на основании их истинной науки или отвергнуть, объяснив точно, ясно причину.

Они должны исследовать их, изучить всенаучно и дать их перевод на нашем теперешнем языке, со всеми комментариями, необходимыми для этой цели.

Тексты "Дощечек Изенбека", как я их понимаю, являются величайшим историческим документом нашего времени, и не только для нас, русских, но и для остальных народов белой расы.

Эти документы уже произвели грозную революцию в понимании нашей начальной истории, но они произвели революции и в языковедении, указав, что древнерусский язык является отцом так называемых славянских наречий.

Дощечки точно и веско утверждают, что основа нашего народа были "кимры" и те народы, которые позже явились на нашу древнюю территорию. Это подтверждается и археологией, которая нашла нашу Прародину именно здесь, на нашей территории, а не где-нибудь в иных местах...

...По текстам "Дощечек" готы, или, говоря языком текстов - "годь", не являются какой-то культурной народностью, как расписывал их Иорданес, готский историк. Прежде всего это шайки пришлого из Азии народа, жившего исключительно за счет русских племен... Древние русы били этих готов, и в текстах рассказывается подробно про все эти битвы...

Эти свидетельства уже и есть настоящая история. И это страшнейший удар норманнистам и их норманнским теориям. И это конец норманнской школе историков.

А. Кур".

"Нравится или не нравится гг. "норманнистам", но дело Начального периода Русской истории сдвинуто с места... Наш великий ученый М.В. Ломоносов еще во времена, когда Рос. Академия наук только была создана, утверждал, что прошлое русского народа началось отнюдь не с варягов.

Сейчас г. Парамонов в Австралии доказывает то же самое. А. А. Кур в Сан-Франциско не только дает в сих статьях подтверждение этой теме, но доказывает и древнейшее происхождение русского народа на основании научных данных, археологии. Библии и ассиро-вавилонских данных...

Мы предлагаем, если и теперь гг. "норманнисты" не сдадутся, считать их вне науки и прекратить даже спорить с ними, ибо они руководствуются не Историей, но желанием и "мнением", что, конечно, далеко от логики и никак в счет идти не может.

Ю. Миролюбов".

Видя, что публикации древних текстов "утяжеляют" журнал, да и многих раздражают своей непонятностью, Ю.П. Миролюбов предпринимает новый шаг.

Он начинает публикации "Сказов Захарихи", а также "южнорусского эпоса", который стал записывать еще в детстве в деревне Антоновка и в других местах, а потом продолжил в духовном училище и в гимназии, вначале по принуждению матери, а потом по просьбе инспектора Н.Г. Попова, собиравшегося создать книгу о южнорусской истории. Именно это воспитание, выработанная в детстве и юности привычка и подвигли его потом также переписать "Книгу Велеса".

Сказы написаны языком отчасти понятным. Это южнорусский "суржик". Смесь русского и украинского языков, с примесью архаики полукнижного, полуфольклорного происхождения. Насколько могу судить, для русских украинцев этот язык близок. И потому в среде эмиграции и среди читателей журнала "Жар-птица" эти "сказы" получили даже больший отклик, чем "непонятная" публикация "дощьек".

Что же представляют из себя сии "сказы"? Нельзя сказать, что этот источник фольклорный, как это понимается в современной фольклористике. Да и сам Ю.П. Миролюбов не скрывал, что некоторые "сказы" он восстанавливал по памяти (то есть досочинял). Баба Захариха, на которую он часто ссылается, по его описанию, суть провинциальная поэтесса, имевшая библиотеку и читавшая по крайней мере всю классику:

Пушкина, Жуковского, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Толстого, Достоевского. Ее муж, Захар, зарабатывал на жизнь тем, что переплетал книги (значит, было что переплетать в Антоновке). Так что они могли иметь в своей библиотеке, к примеру, мифологов-славяноведов Костомарова, Фаминицына и Леже (изданного недалеко, в Воронеже, в 1908) и т. д. И Захариха, и продолживший ее дело Ю.П. Миролюбов, по сути, люди одного культурного уровня. И у них есть предшественница, "прабабка" Захарихи, жившая в XIX веке, на кою постоянно ссылалась ее внучка. Дословно ли передали "сказы" прабабки Захариха, а затем Ю.П. Миролюбов? Очевидно, нет. В этом отношении "Сказы" можно сопоставить со "Сказами Артынова", созданными в XIX веке, и другой подобной литературой творцов "из народа". В них непросто вьщелить собственно фольклорную основу, и часто встречаются переделки "под фольклор" сюжетов, почерпнутых из понравившихся книг. Хотя они тоже достойны изучения, записей, ибо и в них есть подлинные народные легенды.

Своеобразное это чтение - "Сказы"! И, разумеется, их бы тоже нужно издать у нас, и все, даже те, что не смог издать сам Ю.П. Миролюбов. Хоть и небольшим тиражом, для ученых-славяноведов. Кое-что, причем самое интересное, уже было издано в двухтомнике "Сакральное Руси" (М., 1996). Однако, на мой взгляд, как литературное произведение "Сказы Захарихи" и др. подобные песни из сборника Миролюбова имеют не очень большое значение, и они не будут восприняты русским читателем, но могут, по всей видимости, вызвать некоторый интерес на Украине, в областях, где сей язык и ныне распространен.

Нельзя не заметить и того, что подобных и даже просто созвучных сказаний до сих пор не обнаружено в богатейшем наследии южнорусского и украинского эпоса. Ни одной песни, опубликованной Ю.П. Миролюбовым, не было обнаружено сотнями этнографических экспедиций ни на Кубани, ни на Украине.

Однако это еще не значит, что они заведомо от начала и до конца сочинены самим Ю.П. Миролюбовым. Сколько могу судить, сравнивая ситуацию с известной мне волжской традицией, подобные легенды не являются общеизвестными. У нас сходные легенды сохранились только в кратких пересказах, а старые песни по большей части отмерли. И если бы кто-то собрался заново сочинить их по известной сюжетной канве, то, возможно, и получилось бы что-то подобное "Сказам" Миролюбова. Литературная ценность подобных песен уже будет зависеть от таланта сочинителя. И фольклористы почти всегда проходят мимо подобных новосочиненных песен. Но при этом, к сожалению, теряется и их подлинная легендарная основа.

Конечно, менее всего интересно в миролюбовских "Сказах" то, что явно взято из книг по античной истории. Читать безыскусные переделки рассказов Геродота, Бероуза и пр. скучновато. Образы царя Куряки, в коем узнается персидский царь Кир, и Дурия царя, в коем нельзя не узнать Дария Кодомана, довольно плоски.

Песни о сих царях слепо следуют именно рассказам античных историков. Таковой не может быть независимая народная традиция (ср., например, былины о Владимире Красное Солнышко и летописи о нем же). И кто прочитал и переделал рассказы о сих царях, сам Миролюбов, Захариха или ее прабабка, нас мало занимает. Но отмечу, что для подобной народной литературы это обычное явление, такова специфика жанра.

Более занимательны "сказы" о царях и прародителях, которые нам известны также по "дощькам" "Книги Велеса". Только ли по ним? Отнюдь нет! Некоторых из них мы встречаем и в "Веде славян", то есть в эпосе болгар (а он издан за сто лет до "Книги Велеса"). Известны эти прародители и по легендам волжской традиции, а она до сего времени не представлена должным образом в изданиях фольклористов.

В пахаре Орае из "Сказов", в Усиле добром, в Паньке нельзя не узнать Оря, Асилу и Бана "дощьек".

Однако в "Сказах" мы встречаем и прямые пересечения, заимствованные выражения из "дощьек", а также там появляются персонажи прямо из "Гетики" Иордана и византийских летописцев именно в передаче этих историков (например, "княгиня Сван", Лебедь).

Все это указывает на "руку" самого Ю.П. Миролюбова, подтверждается кругом его чтения. И здесь он также почти всегда следует своим источникам, ничего не добавляя от себя.

Однако все же некоторые "живые краски", появляющиеся в сих рассказах, заставляют нас предположить, что в эти песни и в самом деле вошло кое-что и из подлинной южнорусской традиции. Он же жил там, и его фольклорные записи, наблюдения за обычаями часто поражают своей глубиной. Это не из книг вычитано.

Легенды (в виде кратких упоминаний, пословиц и прочего) о пахаре Орае, "научившемся пахать у некоего Житняка", а также о царе Панько, "сидящем в болотах и грозящем кием", вполне могли быть услышаны Ю.П. Миролюбовым или той же Захарихой. Но потом они подверглись переработке.

Представляется весьма вероятным рассказ Ю.П. Миролюбова о том, что он записывал в детстве и юности рассказы о сих царях. Разумеется, эта традиция уже находилась в последней стадии разрушения. Это только эхо древнего эпоса. И в нем стародавние степные князи уже нередко являются с ружьями. Но подумаем, а если в той же южной Руси в XVIII и XIX веках была жива традиция, подобная той, что есть в "Веде славян", могло ли от нее остаться в XX веке что-нибудь иное?

Да и многое ли могло сохраниться в памяти Ю.П. Миролюбова от песен, слышанных в детстве? Полагаю, что с тех времен если и осталась у него тетрадка, то только с заметками, пересказами, не более. Слишком уж велика и очевидна доля в этих "Сказах" творчества самого Юрия Петровича Миролюбова. Это творчество находится в том же русле традиции, что и песни упоминаемых им Захарихи, Варвары, кобзаря Олексы и прочих. И он так же, как они, наивно перерабатывал и смешивал в сказах и то, что слышал в детстве, и то, что прочел в книгах, и то, что понял в "дощьках".

Это делалось не с целью кого-либо обмануть, ибо и сам Миролюбов не скрывал сущность своего подхода к созданию "Сказов", это просто такой жанр, традиционный для народной литературы.

И, конечно, напрасно Ю.П. Миролюбов ставит рядом "Сказы", и "Дощьки", и даже ассирийские таблички, и т. д. Для историков такое сопоставление вообще немыслимо, ибо эпос, а тем более его переработки, никогда не считаются историческим источником. Подобный подход мог бы считаться разумным для мифологов (скажем, "Калевала", созданная в XIX веке на основе подлинных песен рунопевцев, таким источником считается), однако "Сказы" не отмечены литературными достоинствами, чтобы стать важным источником по славянской мифологии и при таком к ним отношении.

Объясняется это тем, что сам Ю.П. Миролюбов не осознал, что значат "дощьки", не был филологом, да и о фольклоре имел представления своеобразные.

И, на мой взгляд, подобная публикация "Сказов", пусть даже Ю.П. Миролюбов оговаривает то, что они наполовину им сочинены, наводит немало "тумана". Неискушенному читателю трудно разграничить "дощьки" и "Сказы", ибо и те, и другие тексты читаются трудно, и те, и другие повествуют о древней истории славян. И этим потом воспользовались противники "Книги Велеса".

Но что делать! Таким был Ю.П. Миролюбов. И если бы в его роду (старинном, казачьем!) не было такой традиции бережного отношения ко всему, что имеет отношение к древности, то не были бы им сохранены и тексты "Книги Велеса".

Публикации "дощьек" 1953 - 1959 годов были первыми, и многие из них ныне являются единственным первоисточником. Из-за болезней и нищеты эмигрантов, первых издателей, им многое не удалось опубликовать, кое-что не дошло и до нас.

Главный вывод, который следует из изучения первых публикаций в "Жар-птице": в те годы копий дощечек было больше, чем мы имеем сегодня. Были фотостаты и фотографии, которых ныне нет. Доселе не найдены: фотостат дощечки № 16 (большая копия с рисунками); фотостат дощечки № 11 ("Прославление Триглава"); фотостаты связки дощечек № 7 (9 сторон!). Ряд текстов мы имеем только в цитатах. Итак, с задачей публикации древних текстов Ю.П. Миролюбов и А.А. Куренков не справились и на треть.

В 1959 году в мире разразился очередной экономический кризис. Жизнь подорожала. К тому же средства, унаследованные от Изенбека и накопленные в Бельгии, стали иссякать. Семья Миролюбовых с трудом сводила концы с концами на скромную зарплату Жанны. И потому Ю.П. Миролюбов, все более слабеющий из-за болезни, был вынужден свой журнал закрыть.

Но он еще работает, пытается предложить "дощьки Изенбека" разным эмигрантским изданиям. Некоторый интерес проявляет только издатель "Свободного слова Руси" М.И. Туряница (но и он скорее был готов публиковать "Сказы"). К нему и начали тогда стекаться материалы о "дощечках", от Ю.П. Миролюбова, С. Лесного, П.Е. Соколова и других.

Сей М.И. Туряница работает поныне в Нью-Йорке, несмотря на преклонный возраст. С его сотрудником В.В. Штепой, который потом переехал в Швецию и основал свой "влесоведческий" журнал "Факты", я встречался в Москве в 2000 и в 2001 годах. И получил немало интереснейших материалов о "Книге Велеса".

Кто такой М.И. Туряница? Вот что рассказал о нем В. В. Штепа.

"М.И. Туряница родился 4 октября 1912 года в г. Свалява в Закарпатье. Русские люди почти ничего не знают о борьбе карпатороссов за вхождение в состав Российского государства. Считается, что Закарпатье сохраняло чистейший русский язык, близкий к великорусскому наречию около 2000 лет.

Наконец, в 1944 году на их земли пришла Советская Армия. Перед этим делегация карпатороссов во главе с доктором Гровским пыталась довести до сведения Советского правительства о желании Карпаторуссии избежать включения в Украину и войти в РСФСР. Но И. Сталин делегацию не принял, а земли карпатороссов разделил между соседями: Пряшевскую Русь отдал Чехословакии, Лемковщину - Польше, часть Буковины - Венгрии, а Свалява досталась Украине.

Немедленно началась украинизация всего Закарпатья, сам Михаил Ильич был назначен директором средней школы, в которой учителя вынуждены были заниматься изобретением слов украинского языка. Будучи полностью несогласным с таким поворотом событий и крахом тысячелетней мечты карпатчан, он, как и многие интеллигентные карпатороссы, перешел границу с Чехословакией, потом после долгих странствий оказался в Нью-Йорке.

В Нью-Йорке Михаил Ильич основал журнал, который вначале назывался "Свободное слово Карпатской Руси". Со временем доля подписчиков-россиян перевесила, и журнал сократил свое имя до "Свободное слово Руси". После закрытия "Жар-птицы" Юрий Миролюбов списался с Михаилом Ильичем, стал печатать свои статьи и "Сказы Захарихи" в "Свободном слове Руси" уже с 1961 года".

В архивах Туряницы и Штепы нашлась огромная пачка писем Ю.П. Миролюбова, оригиналы их были переданы мне, но лишь два из более чем сорока писем имеют отношение к дощечкам.

Письма Ю.П. Миролюбова к М.И. Турянице что и др. С. Лесной-Парамонов работает там же. Он - человек тяжелый, но у него есть идея - очистить Русскую Историю от "норманнизма". Разве можно оставить это "норманнизм", чтобы и дальше от нас скрывали, что мы, русы, народ древний, славный и могучий?

И несмотря на то, что С. Лесной меня ругает даже в своей "Неизвращенной Истории Русов", я все же приветствую его у Вас! Надо, чтобы он писал. Мы ведь "последние могикане", и после нас - пусто. В СССР людей учат по-другому. И за границей совсем не учат "ни по-какому". Кто же передаст нашу православную традицию?

Почему я так поступаю в отношении С. Лесного-Парамонова? Потому что для успеха дела так надо поступать. А там, ругает, ну так и - черт с ним!".

"Я прочел Ваше обращение в "Знамени России". Уже год, как я закрыл по болезни мой литературный журнал "Жар-птица". Лежу больной тяжелым артритом, уже пятый год...

Пришлю Вам комплект моего журнала, и из него Вы увидите, что старый документ, так называемые "Дощьки Изенбека", писанные на славянском наречии, близком к гуцульскому, вероятно, составлен в Карпатах. Если присмотритесь, то увидите, что это так. Значит, вопрос этот, который меня трогает и прирос к моему сердцу, тоже и Ваш вопрос...".

"Карпатская" теория происхождения "дощьек" впервые была введена в оборот С. Лесным в качестве возможного допущения. С. Лесной, так же как и Ю.П. Миролюбов, надеялся на поддержку карпаторусса М.И. Туряницы и его журнала. Ныне об этой "теории" напомнили академик Ю.К. Бегунов и профессор Б. Яценко.

И это окончательные действия Ю.П. Миролюбова, которые он предпринял, чтобы опубликовать тексты "дощьек". В последнее десятилетие своей жизни он уже, как кажется, не участвовал в публикациях по этой теме. И даже все свои архивы передал Музею русской культуры.

Журнал был закрыт. Деньги подходили к концу, да и Жанна вышла на пенсию по возрасту. В Америке их уже ничто не держало. И Жанне, и Юрию Петровичу захотелось вернуться в Европу, там друзья и родственники, и не все решают деньги...

И тогда в 1970 году они погрузили свои пожитки на торговое судно "Виза" и отправились в путь. В Атлантике Юрий Петрович заболел воспалением легких... и старый организм не справился с болезнью, вскоре пришла смерть. Перед смертью он завещал Жанне издать все его сочинения. И она поклялась исполнить его волю...

ФАЛЬСИФИКАЦИЯ ИСТОРИИ НАХОДКИ И ПУБЛИКАЦИИ "КНИГИ ВЕЛЕСА"

Изложенная выше (в книге "Тайны...") история находки и публикации «Книги Велеса», со всеми подробностями, с обширным цитированием редких печатных и подлинных архивных документов, важна и интересна не только сама по себе, но также потому, что только так, с документами в руках, можно противостоять попыткам фальсификации этой истории.

Мы уже отметили, что в советской научной прессе уже сложилась такая фальсификаторская школа. Природа «научных школ» такова, что стоит только кому-нибудь, обладающему соответствующей степенью и должностью, запустить ложную идею, как эта идея, уже без проверки фактов, будет повторяться бесконечно. Один ложный учитель порождает целую «плеяду» своих последователей, которые продолжают его дело. Кто-то полвека (если не век) назад что-то сказал, и с тех пор в научных публикациях на него ссылаются, работы от ссылок на авторитет обретают «научный вид», и так рождается устоявшееся мнение.

Так, например, в глазах «науки» было опорочено имя  А.И. Сулакадзева, первого хранителя дощечек «Книги Велеса». Уже полтораста лет в десятках статей, книг, брошюр, порочат его, и при этом никто до последнего времени так и не удосужился изучить его архивы и опубликовать то, что от них осталось.

Похожий метод был избран и для борьбы с «Книгой Велеса». Мы не имеем возможности и желания разбирать здесь каждую такую публикацию. Но пройти мимо работ известного «антивлесоведа» О.В. Творогова мы уже не можем. И не только потому, что его работы уже являются «классикой фальсификации», но и потому что они получили широкую известность. Он неоднократно выступал с изложением своих идей и в широкой печати, и на телевидении.

Итак, кто же такой О.В. Творогов? Творогов Олег Викторович, член-корреспондент РАН, доктор филологических наук.

Он родился 11 октября 1928 года. Закончил филологический факультет Ленинградского Университета. Работал и занимал посты в Историко-филологическом отделении АН СССР, отделении русского языка и словесности. В «Энциклопедии “Слова и полку Игореве”» (СПб., 1995), указано 240 его научных статей и работ. Но, замечу, среди них нет ни одной по палеографии, эпиграфике или берестоведению, за исключением той, что относится к анализу «Книги Велеса».

Учителями его были ленинградские лингвисты и источниковеды и его научной специальностью было и есть  «содержание текста, литературная его форма и языковое воплощение» (см.: А.А. Алексеев. К юбилею ученого. «Русская литература», 1998, № 4). Никогда его научной специальностью не было определение подлинности памятников письменности с точки зрения истории языка и письма, и он не является специалистом по старославянскому и древнеславянскому языкам, это отдельная область знания.

Также, как отмечается в статье «К юбилею ученого», его работам всегда был присущ «строгий позитивизм», в них не было и нет «места «квасному патриотизму», облюбовавшему Древнюю Русь, как удобное седалище» (кстати, в его работах не заметно склонности к патриотизму как таковому).

Особенно в сей статье отмечался «исторический момент» для дирекции Пушкинского дома, когда он вступал в ряды КПСС. Это привело к «умиротворению» пылавших там страстей.

На его совести, как и на совести его бывшего теперь «патрона» Д.С. Лихачева, увольнение из Пушкинского дома академика, доктора филологических наук Ю.К. Бегунова, а также фальсификаторские статьи, направленные против «Книги Велеса».

В его трудах собраны по сути все ложные идеи, которые когда либо возникали в связи с «Книгой Велеса», и к ним он также добавил немало своих.

Но если суть ложных идей, касающиеся узкоспециальных вопросов языкознания, палеографии, может быть понята очень немногими (эти вопросы мною разрешены в монографиях), то суть его метода, касающегося фальсификации истории нахождения и публикации памятника при наличии документов становится очевидна всем. Покажем это на примере его статьи, опубликованной в журнале «Труды отдела древнерусской литературы» (т. 43, 1990). Основные мысли ее неоднократно повторялись им и в иных публикациях, также в телеинтервью передачи «Тайны “Велесовой книги”» (ТВЦ, 1998).

Эта статья О.В. Творогова выходит за рамки не только обычного «научного» скептицизма, но и просто за рамки научной этики. Не имея под рукой всех материалов, например, публикаций в «Жар-птице» (имевшейся, кстати в ИНИОН с 50-х годов), не прилагая никаких усилий к спасению еще существовавших тогда материалов по славянской рунике, О.В. Творогов грубо подтасовывал имеющиеся данные, и только. И тем ввел в заблуждение широкую научную общественность. 

Приведем примеры его фальсификаций, цитируя, и комментируя эту работу.

«ВЛЕСОВА КНИГА»

Творогов: "Предлагаемая читателю работа необычна по своему жанру и теме для научного ежегодника, коим являются «Труды Отдела древнерусской литературы», исследуется источник, являющийся как мы попытаемся доказать, фальсификатом нового времени — середины нашего века".

Комментарий: Здесь и далее О.В. Творогов «пытается» фальсифицировать архивные данные (которые у него были в малом объеме), первые публикации, и т.д. с целью доказать абсурд, будто «Велесова книга» была создана где-то с 54 по 59-х год Ю.П. Миролюбовым. Это основная его идея, кою он теперь широко растиражировал.

Творогов: "Название «Влесова книга» дано рассматриваемому памятнику одним из энтузиастов его изучения  публикации — С. Лесным. С. Лесной — псевдоним доктора биологических наук, специалиста по систематике двукрылых С. Парамонова. Парамонов бежал из Киева в 1943 году и впоследствии обосновался в Австралии (см. Н.В. Шарлемань. «Сергей Парамонов и “Слово о полку Игореве”» (ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т. 16.)"

Комментарий: Это не так. На самом деле, название впервые ввел в оборот А. Кур (смотри журнал «Жар-птица», № 2, 1955), но О.В. Творогов не имел публикаций «Жар-птицы», он основывался только на книге С. Лесного, которую прислал в Пушкинский Дом энтузиаст изучения «Книги Велеса» Б. Ребиндер.

Здесь О.В. Творогов также ссылается на легенду о С. Лесном, как пособнике фашистских оккупантов, запущенную Н.В. Шарлеманем. Вот ведь наука! Достаточно ссылки, и клевета обретает видимость основательности.

Этому ложному мнению потом следовали и Б.А. Рыбаков, В.И. Буганов и Л.П. Жуковская, писавшие в статье «Мнимая “Древнейшая летопись”» («Вопросы истории» № 6, 1977), что С. Лесной в 1943 году бежал из Киева «вместе с фашистскими оккупантами». Тогда как С. Лесной, советский ученый и антифашист, был нацистами брошен в концентрационный лагерь Мюнден за борьбу с оккупационным режимом. Кстати, и работы его по языкознанию были широко известны с ещё довоенных времён. Уже тогда он был признанным специалистом не только в области биологии.

Творогов: "...Под псевдонимом С. Лесной он опубликовал несколько дилетантских книг об истории Руси и «Слове о полку Игореве». В его сочинении «Влесова книга» — языческая летопись до-Олеговской Руси» наиболее подробно изложена история находки и публикации памятника. История эта такова...

Комментарий: Не смотря на то, что работы С. Лесного походя названы дилетантскими, а их тогда в Советском Союзе никто и не видел, далее О.В. Творогов обильно и дословно именно их и цитирует. Он берет из книги С. Лесного историю находки Изенбеком дощечек и первых публикаций о них, разумеется, без всякой благодарности автору, «незакавычивая» его слова. Складывается впечатление, что все эти сведения О.В. Творогов сам где-то «раскопал». Здесь скрытую цитату из книги С. Лесного в работе О.В. Творогова мы опускаем.

Творогов: "И вот в ноябре 1953 года в журнале «Жар-птица», издававшемся русскими эмигрантами в Сан-Франциско (первоначально — ротапринтом), публикуется следующая заметка: «Колоссальная историческая сенсация»."

Комментарий: Далее опять мы опускаем страницу, заимствованную О.В. Твороговым из «Жар-птицы» и книги С. Лесного. Заметим попутно, что более 90 % его работы, коя характеризовалась потом как «фундаментальный труд», опровергающий подлинность «Книги Велеса», состоит из таких вот цитат, к коим он только добавляет свои мелкие придирки.

Творогов: "Не менее странно другое: объявив о находке дощечек в 1953 году, редакция не спешит публиковать тексты. В течении трех лет публикуются лишь статьи А. Кура, в которых в общей сложности воспроизведено около 100 строк текста из ВК, но публикации полного текста отдельных дощечек начались лишь с марта 1957 года и продолжались до 1959 года., когда журнал «Жар-птица» прекратил свое существование.

Комментарий: Здесь мы прочли повторение «критики» С. Лесного, без ссылок на него. Однако, на мой взгляд, «не менее странно другое»: С 1959 года и поныне (более 45 лет!) АН СССР, а теперь и РАН, ограничивались куцыми «опровержениями» подлинности дощечек и не прилагали никаких усилий к их изучению.

Не менее странно также и другое: чтобы опубликовать три своих «разгромных» статейки О.В. Творогову понадобилось столько же лет, сколько Ю.П. Миролюбову и А.А. Куру для опубликования части самих дощечек с комментариями о них. Как же иначе это можно было сделать в той обстановке?

Творогов: "В конце 60-х годов о ВК упоминает в своих книгах «История русов в неизвращенном виде» (Париж, Мюнхен, 1953-1960); материалы о ВК — в вып. 6-10) и «Русь, откуда ты? Основные проблемы истории Древней Руси» (Виннипег, 1964) С. Лесной. Затем он посвящает ей специальную работу — уже упомянутое издание «Влесова книга». В 1963 году С. Лесной опубликовал тезисы своего предполагаемого сообщения о ВК на 5-ом Международном съезде славистов, однако на съезде он не присутствовал и доклада о ВК не делал. После смерти С. Лесного о ВК на Западе забыли."

Комментарий: Вот это да! С чего бы это вдруг? И на сколько дней? Приведем только библиографию крупных работ о «Книге Велеса, опубликованных в те годы, когда о «Книге Велеса» по О.В. Творогову вдруг кто-то «забыл».

Последняя работа С. Лесного о «Книге Велеса» была опубликована в 1966 году, а умер он в 1968 году. В том же году вышла книга протоиерея С. Ляшевского, посвященная «Книге Велеса». И первое издание части переводов Скрипника и Качура.

Ю.П. Миролюбов и А.А. Кур умерли в 1970 и 1971, при этом они публиковали материалы о ВК на страницах газет и журналов до последних дней.

В 1970 году вышел перевод «Книги Велеса» на украинский Шкавритко в Канаде. Новая книга С. Лесного вышла в 1972 году в Австралии.

Далее была первая книга Ю.П. Миролюбова в 1974 в Испании. Издания переводов на украинский язык Н. Скрипника и А. Кирпича выходили в 1972-1975 годах в Лондоне и Гааге. Тогда же начал публикацию своей «Симфонии Руси» с переводом дощечек П.Е. Соколов в США в «Новом слове Руси».

В 1975 году В. Качур опубликовал перевод «Книги Велеса» на английский язык в США. В.Е. Лазаревич в эти же годы опубликовал свой перевод «Книги Велеса», на который ссылался С. Ляшевский в 1977.

Я уж не говорю о газетно-журнальной полемике об этих изданиях, о работах и переводах Шаяна, П.Е. Ковалевского и т.д. (см. библиографию). Где здесь О.В. Творогов усмотрел «забывчивость» на Западе о «Книге Велеса»? Это утверждение суть фальсификация.

Творогов: "Интерес к ней вновь пробудился в середине 70-х годов, когда издаются несколько выпусков серии «Влес книга». По сообщению Б.А. Ребиндера к моменту его знакомства с энтузиастом изучения ВК Н.Ф. Скрипником «имелось два перевода на русский. Один сделал Лазаревич, а другой Соколов в Австралии. Перевод на украинский сделал Кирпич. Имелись также перевод на английский, сделанный Качуром, а также на украинский, бытующий в Канаде».

С этими публикациями нам познакомиться не удалось, но перевод ВК на русский язык, осуществленный Б.А. Ребиндером (автор любезно прислал нам два выпуска своей работы «Влесова книга», изданной ротапринтом),  опиравшимся на все предшествующие издания и переводы, свидетельствует о том, что серьезного научного анализа текста ВК и ее содержания не проводилось.

Обложки книг М. Скрипника и В. Качура

Комментарий: Может быть и так, но исследователи, в том числе и крупные ученые, анализировали настолько, насколько это было в их силах. Задача-то сложнейшая! И не О.В. Творогову критиковать их, так будто сам он опубликовал серьезный анализ, а не «отписку», наполненную к тому же ложными суждениями.

Творогов: "Посмертная публикация сочинений Ю.П. Миролюбова, осуществленная в Мюнхене в 1977-1984 годах, вносит важные коррективы в приводимые здесь сведения, но сочинения эти не были, вероятно, известны ни Ребиндеру, ни Лесному. Поэтому и мы обратимся к их анализу в заключительной части работы..."

Комментарий: Вновь О.В. Творогов дает неверные сведения. На сей раз об изданиях Ю.П. Миролюбова. Первый том его сочинений вышел в 1974 и в Мадриде, второй том вышел в 1975. Видно, что вся статья написана кое-как, чуть не каждое суждение либо намеренно ложно, либо ошибочно.

И насчет того, что Ребиндеру и Лесному сочинения Миролюбова не были известны, О.В. Творогов ошибается. Были известны, в частичных прижизненных изданиях, а также в  рукописях.

Творогов: "Когда и зачем была создана «Влесова книга»? В запасе у защитников ВК есть еще один аргумент. «Если мы представим, что «Влесова книга» — фальсификация, — писал С. Лесной, — мы не можем найти ни малейшего объяснения для ее создания в наши времена, даже если это время рассматривать очень широко, хотя бы в пределах двух столетий». О том же писал и И. Кобзев: «С какой целью стал бы кто-то заниматься столь кропотливым и изощренным трудом подделки древней книги, если никому она не принесла за долгие годы ни славы, ни доходов, ни другой своекорыстной выгоды?» Даже отклонив соображения меркантильного характера, мы все равно останемся перед вопросом: зачем было создано это огромное сочинение?

Некоторые данные для ответа на этот вопрос мы найдем в сочинениях Ю.П. Миролюбова, вышедших в 1975-1984 годах в Мюнхене уже после смерти автора (он умер в 1970 г.). Первые три тома содержат рассказы, стихи и этнографические зарисовки об обрядах и религиозных праздниках в русской деревне. Остальные шесть томов посвящены «праистории» славян и религии древних «русов». Нет смысла подробно охарактеризовать эти крайне дилетантские штудии, но стоит упомянуть основные выводы автора.

Комментарий: На самом деле нет смысла приводить вырванные из контекста и потому сфальсифицированные цитаты из размышлений об истории Ю.П. Миролюбова, тем более в изложении О.В. Творогова, сторонника «дикой» концепсии об отсутствии истории у славян до Рюрика, «цивилизаторской» миссии норманнов и византийцев. Тем более мы не ставим задачи создать видимость «фундаментального труда», заполненного для объема скрытыми и явными цитатами.

Творогов: "Легкость, с какой он обращается со всемирной историей, говорит сама за себя, не нужно пояснять, что никаких серьезных доказательств в книге мы не найдем. Читатель уже, вероятно, заметил перекличку историографической «концепсии» Миролюбова с некоторыми намеками, содержащимися в ВК (приход русов с востока, упоминание иранцев, «египетского солнцепека», гор сирийских и т.д.).

Вторая, не менее «значительная» идея Миролюбова состоит в том, что религия древних славян — это «испорченный временем, обстоятельствами, событиями и переменой местожительства ведизм». После того как предки славян покинули прародину, их «жречество огрубело, забыло ведический язык», который «стал быстро меняться», и «скоро уже было невозможно записать по-санскритски сказанное по-славянски» (Т. 4. С. 92-93). Другой вывод Ю.П. Миролюбова заключается в том, что языческая религия славян будто бы оказалась созвучной... христианству. «Трудно сказать, что вышло бы из славяно-русского язычества, если бы не было насильственно введено византийское христианство... Мало того, христианство только потому и привилось, что было облечено на Руси в языческие формы и совпало  идеологически  с ними (т. 7. С. 80).  Миролюбов  считает, что «славяне должны были обладать, хотя бы вначале, своей письменностью. Не могло ведь быть, чтобы выйдя из арийских степей, зная и даже сохраняя ведизм, славяне не знали бы письменности, на которой Веда была писана!» (Т. 4. С. 177). Таким образом, важный вывод основан лишь на ничем не доказанном отождествлении древних славян с древними индийцами. Все интересы и пристрастия Миролюбова обращены в самое отдаленное прошлое.

Комментарий: Здесь О.В. Творогов показывает «дремучее» невежество в данном вопросе, а ведь о ведических корнях древнерусской религии писали с древнейших времен поныне сотни авторов. Миролюбов лишь повторял казалось бы чуть ли не общеизвестные истины. Может быть, он это делал несколько поверхностно и наивно, но и только. Почему Творогову-то все это неизвестно?

Есть целые научные школы, развивающее это направление в науке. Но все это для О.В. Творогова — новость. Видимо, он прогуливал соответствующие лекции, когда учился в Ленинградском университете.

Творогов: "Мы с нетерпением жаждем узнать об источниках, на основании которых Миролюбов переворачивает мировую историю и историю отечественной культуры. Читая его сочинения, мы видим немалое число совпадений с ВК: это и рассказ о праотце Ории, и утверждение, что русичи всегда мыслили о себе как о «Дажьбожьих внуках», и сведения о битвах с готами и костобоками и многое другое".

Комментарий: "А О.В. Творогов, конечно против и «Дажьбожих внуков». Он, видимо, и «Слово о полку Игореве» подзабыл.

Творогов: "Особенно сближают «концепсию» Миролюбова и ВК сведения о древнерусском язычестве, причем стоит подчеркнуть, что это сходство проявилось не только в упоминании основных мифологических персонажей (Перуна, Стрибога, Велеса, Сварога и др.), что совершенно естественно, но и в совпадении имен и понятий, которые известны нам лишь из ВК и сочинений Миролюбова. Так, он неоднократно пишет о «Яви», «Прави» и «Нави», тут же подчеркивая при этом, что «несмотря на все усилия, автору этой статьи не удалось разыскать даже следов подобных верований в народе...  Позже только в «Дощьках Изенбека» удалось найти упоминание о «Яви, Прави, Нави»...»

Комментарий: "И что? Где криминал? Ну не нашел Миролюбов упоминаний, а другие находили. Сам же Миролюбов все сведения брал из дощечек, насколько смог их понять.

Далее же О.В. Творогов скучно на двух страницах пересказывает и другие пересечения текстов ВК и размышления о них Миролюбова. Как будто могло быть иначе, если Миролюбов переписывал тексты и кое-что в них все же понял.

Творогов: Но к нашему изумлению, в большинстве случаев, рассказывая историю древних славян или реконструируя древнерусскую (древнеславянскую) мифологию, Миролюбов ссылается не на ВК, а на совершенно иные источники.

Комментарий: Только что О.В. Творогов привел Миролюбовскую ссылку на «Дощьки Изенбека», но вот он уже развивает пока еще не додуманную до конца фальсификаторскую мысль, будто бы Миролюбов то ли скрывал то, что многие сведения о прошлом славян он брал именно из дощечек, то ли их и не было в то время. Вскоре О.В. Творогов эту мысль додумает и изложит.

Творогов: Сведения о языческом пантеоне он получил якобы не только «в народе», но и «от старой Прабки Варвары, то есть от няни, воспитательницы отца» (Т.6. С. 13). Именно Прабка (так! — О.Т.). Варвара поименно вспоминает все языческие божества.

Комментарий: Почему «только в народе»? Что за придирки? Миролюбов читал много исторической литературы, и старой и современной, слушал лекции самого Л. Нидерле. Его образование в этом отношении даже выше, чем у О.В. Творогова. И он вовсе не скрывал этого. Зачем же его представлять эдаким «пейзаном»?

Да и относительно «прабы» что возмутило? Это же обычный южно-русский говор. Он использовался и в литературе, к примеру, А. Толстым. Но О.В. Творогов, полагаю, «только» монографии да газеты читает.

Далее О.В. Творогов опять долго и путано приводит цитаты из эссе Ю.П. Миролюбова о южнорусской «традиции».

Как мы уже отмечали, известная часть сведений об этой традиции в изложении Миролюбова более чем сомнительна, то есть лежит в области литературной фантазии, и по большей части не самого Миролюбова, а его информатора «сказительницы» Захарихи, провинциальной поэтессы, имевшей обширную библиотеку.

Вверху публикации трудов Ю.П. Миролюбова в России. Внизу
публикации Собрания сочинений Ю.П. Миролюбова его женой
Ж. Миролюбовой (Центр изучения "Книги Белеса" в Аахене)

Хоть мы и встречались с очень архаичными обычаями и преданиями в разных местностях России, но совсем не такими, как их описывает Миролюбов. Да, была подобная «народная литература», распространенная в XIX веке среди «грамотеев», («Сказы Артынова», например), а потом имевшая продолжение и в начале XX века. Но  даже если она и имеет некоторые фольклорные корни, она не может быть предметом научного обсуждения.

Речь идет об историческом источнике, а «Сказы» — таковым не являются уже по самой заявке: сочинены Захарихой, а потом и досочинены Миролюбовым, что он и не скрывал. Здесь же О.В. Творогов намеренно не делает разницы между литературой и монографией.

Творогов: Таким образом, реконструкция славянской истории и мифологии основана у Миролюбова на рассказах двух старушек да на наблюдениях за обычаями жителей трех сел — Юрьевки, Антоновки и Анновки. Видимо, и сам Миролюбов чувствовал ненадежность этих источников для решения поставленных им грандиозных научных задач, чувствовал и попытался «научно» обосновать их достоверность.

Комментарий: Миролюбов не ставил «грандиозных задач», он всегда подчеркивал, что он по образованию химик, его статьи «любительские», и он находится «далеко» от филологии (см., к примеру, его письмо к С. Лесному). Но он видел и ложность «концепсий» ученых вроде О.В. Творогова, потому насколько мог возражал им. И никогда не опускался до склок и фальсификаций.

Творогов: Объясняя, как и почему языческие традиции сохранились в селе Юрьевке, Миролюбов пишет: «Думается, от того, что ближайшая станция железной дороги была в верстах ста, а Днепр с его пароходами находился в пятидесяти верстах, если не больше. Городская «культура»... юрьевцев не коснулась. Они остались вне ее влияния, как бы застыв на целую тысячу лет в своих традициях (Т. 4. С. 138).

Не стоит недоумевать, как может сохраниться тысячелетняя традиция в украинском селе, столь удаленном, впрочем, от железной дороги и реки, сам Миролюбов в другом месте говорит, что село это находилось на Днепре, вблизи Кобеляк (Т.9. С. 22), верстах в десяти от железной дороги. С пафосом предъявленное «научное» обоснование оказывается не только безграмотным, но и лживым.

Комментарий: Это беззастенчивая ложь, и именно О.В. Творогова. Достаточно взглянуть на карту Украины, чтобы найти и Бахмут (Артемовск), где родился Ю.П. Миролюбов, и Юрьевку, которая и ныне весьма далека от рек и крупных центров.

А в другом месте у Миролюбова говорилось об ином селе, которое близ Кобеляк на Ворскле. А то, что Миролюбов написал, будто село располагались где-то «на Днепре», то это фраза имеет обобщенный смысл (это в норме русского языка, коим так плохо владеет О.В. Творогов), до Днепра там вёрст пятьдесят по прямой, а по дороге и все сто.

Творогов: Но, размышляя над источниками, на которых строит свои концепсии Миролюбов, мы не можем не задаться вопросом: а разве ВК, посвященная тем же самым проблемам и неоднократно текстуально перекликающаяся с его «фольклорными» источниками, не была использована им, как источник первостепенного значения, более надежный хотя бы уже потому, что автор ВК старше Прабы Варвары и Захарихи по крайней мере на 1100 лет? И вот тут начинаются загадки.

Комментарий: Никаких загадок. Ю.П. Миролюбов часто ссылался на «Дощьки Изенбека» и всегда подчеркивал, что он их «не понимает интегрально». А в художественных эссе, в рассказах, в стихах, написанных «под старину», он использовал материал «дощьек», часто и не ссылаясь на них по законам жанра.

И по другому он не мог поступить, справедливо полагая, что раз он не понял текстов, то «строить на их основании новые теории» он не имеет права, а свои догадки об их содержании логичнее вставлять в уста полу-придуманных персонажей.

Тут ведь и придраться, по сути, не к чему, он же не выдает себя за «специалиста по древностям». Но О.В. Творогов нашел таки «зацепку» и всё перевернул с ног на голову.

Творогов: Сочинение «Ригведа и язычество», завершенное в октябре 1952 г., заканчивается следующей знаменательной фразой: «Большего о славянах мы не знаем и считаем пока нашу тему законченной. Может быть, новые данные и заставят нас к ней вернуться, но пока мы этот труд заканчиваем, так как лишены источников, могущих нам служить в этом вопросе» (Т. 4. С. 251). А ВК, разве она не явилась таким источником?

Комментарий: Новая «дутая сенсация», а по сути фальсификация. Ну и что? Можно из сей фразы сделать вывод, что Миролюбов признал отсутствие у него копий дощечек? Фраза Миролюбова вновь вырвана из контекста.

Он же здесь сожалеет о том, что ему, как эмигранту, не доступны источники (летописи и пр.), находящиеся в российских библиотеках! Об этом он часто сетует в письмах и на страницах своих книг. А говоря о новых могущих появиться данных, он как раз и имеет в виду пока не расшифрованные «Дощьки Изенбека» из его архива, о коих он несколько раз писал ранее в этой же книге. Кстати, опубликованной теперь и у нас издательством «Золотой Век». Этого О.В. Творогов, явно не ждал. Он полагал, что его книги так и останутся никому не доступными за границей.

Далее в своей статье О.В. Творогов вновь «по второму кругу», повторяя не только Миролюбова, но уже и самого себя, пересказывает «пересечения» мыслей «Книги Велеса» и данного сочинения Ю.П. Миролюбова, забывая указать о его ссылках на «дощьки» березового дерева с письменами (см., например, «Сакральное Руси», т. 1, кн. 1, «Ригведа и язычество», М., 1996. С. 161 и далее).

Ю.П. Миролюбов в данной книге не упоминает только историю находки Изенбеком дощечек. Ну так и что? Не об этом же здесь речь, об этом он пишет в других сочинениях, письмах, и более ранних, посвященных именно этому вопросу.

Творогов: Итак, можно заключить, что в 1952 году ВК еще не существовала, но велась, вероятно, подготовка к ее созданию: придумывалось ее содержание, а вопрос о типе письма уже был решен — оно должно было включать элементы «санскритского» письма. С этой задачей создатели ВК не справились, но следом этого является написание букв под горизонтальной чертой на дощечке № 16.

В сочинении «Русский языческий фольклор: очерки быта и нравов», законченном, вероятно, до конца 1953 года, есть любопытные сведения, во-первых это ссылка на лекцию г. Куренкова.

Комментарий: Далее О.В. Творогов вновь занимается фальсификацией: упоминает о лекции А.А. Куренкова, посвященной русскому руническому письму, будто бы письмо придумывал и А.А Куренков еще до публикаций текстов дощечек.

Полнейший вздор! Материалы о дощечках начались публиковаться за год до того, как Ю.П. Миролюбов приехал в США и там мог слушать эти лекции Куренкова. Следовательно, и книга «Русский языческий фольклор» писалась позже, не ранее конца 1954 года! Далее на двух страницах О.В. Творогов цитирует Ю.П. Миролюбова и утверждает, что это цитата первого свидетельства о дощечках, причем очень поздняя.

Вновь грубая фальсификация. Первое документальное свидетельство Ю.П. Миролюбова о дощечках относится к 1942 году (согласно датированным и подтверждённым юридически  документам из архива Музея Сан-Франциско, теперь они переправлены в Госархив РФ в Москву, фонд 10143), а есть и более ранние (правда, не подтверждённые юридически, они относятся к 1928 году). Ю.П. Миролюбов много писал о находке дощечек с 1928 года и публиковал тексты уже начиная с 1947 года. Есть свидетельства и о существовании библиотеки Изенбека в 1919 году от его сослуживцев, есть свидетельства о существовании дощечек в 1921 году в Белграде (это всё происходило до знакомства Миролюбова с Изенбеком). Я уж не говорю о свидетельствах 19-го века!

Творогов: Итак, во время написания этой книги Миролюбов вдруг вспомнил о виденных им дощечках — том самом источнике, на отсутствие которого он жаловался за год до этого!

Но вот что примечательно. Во-первых, история знакомства в дощечками представлена иначе: нет ни слова о том, что Миролюбов в течении 15 лет тщательно копировал огромный и трудный текст, — здесь всего лишь воспоминание о выпавшем «счастье видеть» и смутное обещание дать подробный разбор тех дощечек, «которые... удалось прочесть».

Комментарий: А разве можно копировать, не видя? Что за вздор и придирки? В более ранних статьях как раз и сказано о 15 годах! Здесь О.В. Творогов грубо подтасовывает документы и занимается софистикой.

Творогов: "В 1954 году Миролюбов работает над книгой «Русский христианский фольклор. Православные легенды», вошедшей в 8-ой том его сочинений. Здесь он обращается к ВК дважды. Первый раз — в связи с гипотезой о времени создания славянской письменности. Как и в других случаях у него ценнейшим источником является «народное предание»... Далее читаем: «На этот вопрос дают ответ брюссельские (странное определение! — О.Т.) «Дощьки Изенбека». Грамота действительно существовала, и была она основана на смеси готских, греческих и ведических знаков»...

Комментарий: Странное, если не сказать больше, замечание! Может быть, О.В. Творогову не понравилось, что дощечки не были названы «сан-францисскими», по его, с позволения сказать, «теории»?

Отказываюсь признать у О.В. Творогова даже обычный «научный скептицизм». Это придирки, выходящие за рамки здравого смысла и научной этики.

Важно, что Миролюбов говорит здесь о выжженном тексте, тогда как в письме к С. Лесному от 11 ноября 1957 года он говорит, что текст «нацарапан шилом».

Об этом «криминале» О.В. Творогов потом с пафосом заявлял и на телевидении. А на самом деле Ю.П. Миролюбов писал, что часть текста «возможно» процарапана, а часть «выжжена». И это только предположение, ни к чему не обязывающее.

Далее на двух страницах О.В. Творогов вновь, следуя избранному принципу фальсификации неизвестных читателю книг Ю.П. Миролюбова, обильно цитирует их, по третьему и четвертому кругу повторяя одни и те же придирки.

Опустим это, ибо подобная «обвальная» фальсификация сильно утомляет. Нужно же каждый раз смотреть в сочинения Миролюбова, изумляясь неиссякающему и прямо-таки болезненному фальсификаторскому пылу О.В. Творогова.

Творогов: "Итак, предложим свое объяснение тому, как возникла ВК. В 1952 году, когда Ю.П. Миролюбов работал над своим сочинением «Ригведа и язычество», ВК еще не существовала (ему мог быть известен лишь «образец» для будущей книги, о чем ниже".

Комментарий: Здесь О.В. Творогов, и так не блещущий обилием своих мыслей, повторяет идею А.Л. Монгайта (по обыкновению не сославшись) о том, что Ю.П. Миролюбов мог видеть Сулакадзевские «подделки». Но еще о. Стефан Ляшевский (один из первых исследователей ВК) указал: зачем было Ю.П. Миролюбову подделывать дощечки, когда они уже существовали в количестве 44 штук в XIX веке?

Творогов: Но идея о желательности подобной «находки» уже возникла. Поэтому Миролюбов, с одной стороны, сетует на то, что он «лишен источников», а с другой — не только утверждает, что была древнейшая письменность, что «она однажды будет найдена», предвкушая посрамление «критиков». В 1954 году работа уже ведется, и Миролюбов невольно «проговаривается» об этом в своих сочинениях.

Комментарий:На самом деле, в это время уже идут первые публикации «дощечек».

Пропускам новую «кучу» мелочных придирок и скучного вздора.

Творогов: "Критика сенсационной находки испугала Миролюбова. Ему важно было спасти те идеи и «факты», которые были включены в ВК и нужны были ему для обоснования своих историографических и религоведческих «концепсий». И чтобы спасти концепсии, он предал дощечки. Именно поэтому он ссылается на своих информаторов — Прабу Варвару и Захариху, а также на собственные этнографические наблюдения (их проверить было уже невозможно), а о дощечках говорит вскользь, препоручает их изучение и защиту подлинности А.А. Куру и даже утверждает, что ценность их лишь в том, что они «не противоречат Традиции», которая лучше всего сохранена в сказах Захарихи и обычаях Прабы Варвары.

Так постепенно затухает ярко вспыхнувшая в 1953 году сенсация даже в сочинениях одного из основных ее создателей — Миролюбова".

Комментарий: Все вышеизложенное говорит лишь об одном. Ю.П. Миролюбов так до конца и не понял ценность дощечек. Для него копирование их и поверхностное осмысливание были делом попутным (этим объясняется и неполное их описание, отсутствие порядка в нумерации текстов и т.д.). Важнее для него в Брюсселе была работа на химическом заводе, а потом и публикация собственных сочинений (в том числе и на темы современного естествознания).

Это так. Но это говорит лишь об одном: приписывание ему (больному 60-ти летнему старику!) создания грандиозного исторического, философского, религиозного и т.д. полотна «Книги Велеса», одного из величайших памятников мировой культуры, является не только грубой фальсификацией, но и признаком отсутствия здравого смысла у обвинителей, если они и в самом деле думают то, что пишут. Но скорее всего здесь речь идет лишь об исполнении «заказа»: политического, административного и т.д.

И к сожалению, к словам О.В. Творогова ныне прислушиваются многие. Нападки его и К0 привели к увольнению защитника «Книги Велеса» доктора филологических наук, академика Ю.К. Бегунова из Пушкинского дома. И этому нет оправдания.

Но пора уже перевернуть эту страницу. И я призываю будущих «антивлесоведов» вести честную борьбу. Борьбу идей. И не опускаться до клеветы и подтасовок. Зачем лишними грехами отягчать свою душу?

И не лучше ли, если вы почитаете себя учеными, заниматься наукой в ее истинном понимании? Думать, и не следовать внушению людей предвзятых.

"ВЛЕСОВЕДЕНИЕ" В РОССИИ И СЛАВЯНСКИХ СТРАНАХ

В 1960 году Сергей Лесной при посредстве некоего Н.М. Кристисена и, очевидно, по каналам советской внешней разведки, с коей он был связан, прислал в Советский славянский комитет фотографию дощечки из "Влесовой книги".

Тогда академик В.В. Виноградов поручил провести экспертизу снимка палеографу и языковеду Л.П. Жуковской. После изучения снимка Лидия Петровна опубликовала статью "Поддельная докириллическая рукопись (К вопросу о методе определения подделок)". Смысл отзыва Л.П. Жуковской ясен из заглавия статьи. Потом она вспоминала (на вечере в Доме ученых), какое впечатление на нее произвело появление копии "дощечки", принесенной людьми "из органов", да еще вместе с письмом от того самого С. Лесного, коего Н.М. Шарлемань назвал "фашистским прихвостнем".

Тем, кто не жил в советское время, трудно представить, какой ужас вызывали подобные ситуации. Так что смысл отзыва Л.П. Жуковской был предопределен. Но даже и в этих обстоятельствах Л.П. Жуковская дала понять тем, кто разбирается в вопросе, что на самом-то деле она определила подлинность дощечки и даже привела строгое палеографическое доказательство этого. Так понял ее статью не только я, но и украинский филолог Б. Яценко.

И кстати, Л.П. Жуковская могла тогда и просто проигнорировать посланную С. Лесным фотографию. Это бы ее вообще тогда ни к чему не обязало. Уже сам факт ее анализа (с двойным дном), говорит о том, что она пришла к выводу о подлинности дощечки, и на это она и намекнула в своей статье.

После Л.П. Жуковской о "Книге Велеса" уже в многотиражной печати высказался, и с той же неуверенностью и двойственностью позиции, доктор исторических наук А.Л. Монгайт. И кстати, О.В. Творогов, давший почти полную сводку о публикациях "Книги Велеса", статьи А.Л. Монгайта не упоминает, и, скорее всего, именно из-за его двойственной позиции.

После этих публикаций вопрос о подлинности "Книги Велеса" надолго ушел из научного обсуждения. Ограниченность контактов с зарубежьем приводила к тому, что книги исследователей-эмигрантов не доходили до России и представления о "Влесовой книге" поневоле основывались лишь на статьях Л.П. Жуковской, А.Л. Монгайта и слухах.

Так, например, поэт Игорь Кобзев, первый напомнивший о существовании "Влесовой книги" в 1970 году, полагал, что она была найдена в Австралии.

Лишь после того, как в Россию окольными путями стали доходить книги С. Лесного, Н.Ф. Скрипника, В. Качура, Б. Ребиндера и даже некоторые номера "Жар-птицы", в защиту памятника стали выступать многие люди. К обретению этой литературы приложил тогда немало усилий кандидат исторических наук (согласно его публикациям, но по слухам он был также кандидатом философских наук) В. Скурлатов. В то время он занимал пост директора ИНИОН, и (ознакомившись с публикациями в "Жар-птице", пришедшими в спецхран по каналам внешней разведки, отслеживающим белогвардейскую литературу) он нашел даже валютные средства для закупки этой редчайшей литературы (книг Скрипника, Качура и др.). Правда, все это сразу попадало в спецхран, до 90-х годов было доступно очень ограниченному числу лиц (требовалась санкция КГБ).

"Заговор молчания" был разрушен в 1976 году. Тогда В. Скурлатов и Н. Николаев напечатали статью под названием: "Таинственная летопись: гипотеза на проверке. "Влесова книга" - подделка или бесценный памятник мировой культуры?" Авторы статьи писали о том, что "таинственная летопись" позволяет ставить вопрос о времени возникновения славянской письменности", о том, что она "изображает совершенно неожиданную картину далекого прошлого славян". Они обращали внимание на степное центральноазиатское происхождение предков русов.

В том же году была опубликована еще одна подборка мнений о "Влесовой книге". В защиту памятника высказался писатель В. Старостин. "...Для меня и в маленьких отрывках, но большой смысл открылся, - писал он. - Одни имена уже неподдельны и неподражаемы: Богумир, Славуна, а вместо Рюрика - Ерек... Все это мог создать только народ. А найдись бы творец да сотвори все это пусть и в недавние времена единственно из сердца своего - значит, такой человек безмерно даровит. И в том, и в другом случае "Влесова книга" - бесценный дар, и недопустимо замалчиванием отстранять от нее читателей и писателей".

Итак, плотина дала течь. Но "антивлесоведы" стали предпринимать попытки залатать пробоины. Ответ последовал немедленно. Однако он был опубликован не в массовом издании, а в журнале, рассчитанном на узкий круг специалистов, и потому не дошел до большинства читателей предыдущих статей.

Позиции не были сданы. Писатель В. Жуков призвал к возобновлению изучения "Влесовой книги" и добавил, что необычность ее содержания явилась "предметом научных споров и даже обвинений в мистификации", дав понять, что эти обвинения лишь досадное недоразумение.

Затем выступил поэт И. Кобзев со статьей: "Где прочитать "Влесову книгу"? Письмо в редакцию". В ней он, не называя из чувства такта имен, критиковал "некоторых слишком уж осторожных скептиков, которые еще до ознакомления советских читателей с полным текстом летописи объявили ее "подделкой" и "мистификацией".

Ученые-слависты не стали ввязываться в дискуссию, тем более что в то время они имели лишь одну фотографию дощечки, а об остальном тексте "Влесовой книги" судили по пересказам В. Скурлатова и Н. Николаева в газете "Неделя". Они-то были в курсе дела, имели и публикации "Жар-птицы", но по неизвестным нам причинам (видимо, цензурным) не делали гласной всю информацию.

Через два года о "Влесовой книге" напомнила рецензия Д. Жукова на книгу Н.Р. Гусевой "Индуизм: история формирования. Культовая практика". Автор упомянул о "Велесовой книге", как об источнике, который следовало бы проанализировать Н.Р. Гусевой, так как эта недавно найденная книга могла бы заполнить пробел в знании об эпохе в истории славян после того, как они разошлись с ариями, ушедшими в Индию. Также он призвал к более глубокому изучению памятника, который "подвергается сомнению".

После этого выступления появилась статья дочери В. Скурлатова Ольги "Загадки "Влесовой книги"" и кандидата исторических наук Вадима Велинбахова "Необходим научный анализ". Статья О. Скурлатовой в основном содержала пересказ статьи В. Скурлатова и Н. Николаева с той разницей, что она не сомневалась в подлинности книги и обрушивалась с резкими нападками на "некоторых археологов", под коими сведущий читатель, без сомнения, узнавал школу Б.А. Рыбакова. Опираясь на свидетельства "Велесовой книги", писала: "Таким образом, не Припятские болота, куда пытаются нас загнать некоторые археологи, а огромный простор Евразийских степей вплоть до Амура - вот наша истинная прародина". Как известно, Б.А. Рыбаков считал прародителями славян скифов-сколотов, живших в Поднепровье, в том числе у реки Припять.

В пылу споров то, что уже тогда в защиту исследований "Книги Велеса" выступили два кандидата исторических наук В. Велинбахов и В. Скурлатов, оппоненты не замечают. Не заметил этого и О.В. Творогов, давший обзор мнений о "Велесовой книге" и старавшийся убедить читателей, что ученым противостоят только дилетанты. Но это совсем не так. Ведь можно вспомнить и то, что за рубежами России к "Книге Велеса" с интересом относились и такие крупные ученые, как П.Е. Ковалевский, Р. Пешич, не говоря уж о самих публикаторах, среди коих были и профессора старой школы Константинов и Башилов. К тому же памятник серьезно обсуждался в школе Г.В. Вернадского в Йельском университете и рядом иных ученых. Все это "антивлесоведы" игнорировали тогда и стараются не замечать поныне.

Думаю, именно публикация в журнале "Техника - молодежи" с комментарием кандидата исторических наук привела к опубликованию новой статьи оппонентов "Велесовой книги". На этот раз выступили член-корреспондент АН СССР Ф.П. Филин и доктор филологических наук Л.П. Жуковская, которые вновь "в двух словах" анализировали язык "Велесовой книги" и делали вывод: "Это совершенно явная и грубая подделка, в которой нет ни "таинственности", ни "загадок"..."

Эти выводы, разумеется, не удовлетворили защитников памятника. В 1981 году появляется статья В. Осокина "Что же такое "Влесова книга"? В ней вновь пересказывалась история публикаций о "Велесовой книге". Правда, автор допустил несколько неточностей, которыми не преминули воспользоваться оппоненты (в частности, он утверждал, что зарубежные публикаторы посылали все свои материалы в Славянский комитет, на самом же деле до того времени ими была послана только одна фотография).

Публикации о "Книге Велеса" в России

Впрочем, В. Осокин был скорее прав, ибо, по крайней мере, книгу С. Лесного ученые уже имели, а в ней приводился текст восьми дощечек. О.В. Творогов, например, сетовал, что книга С. Лесного тогда не могла дать ученым достаточного представления о "Влесовой книге".

Через три года И. Кобзев в статье "Где нашли "Влесову книгу"?" рассказал об имении, в котором А.Ф. Изенбек обнаружил дощечки, а также сделал предположение, что в этой усадьбе с "Влесовой книгой" ознакомился великий просветитель Г.С. Сковорода.

Затем Луиза Ивановна Сотникова на основе изучения "Велесовой книги" попыталась найти закономерности славянского алфавита.

Несколько ранее, в 1983-м, она же сделала о "Влесовой книге" доклад на IX Международном съезде славистов в Киеве, вызвавшем одобрительную реакцию со стороны всемирно известного ученого, профессора Белградского и Миланского университетов Радивоя Пешича. С критикой воззрений Л.И. Сотниковой тогда же выступил В.Н. Миротворцев, опубликовавший статью "Еще раз о так называемой "Влесовой книге".

Луиза Ивановна ответила на данную критику публикацией своей работы, увидевшей свет через год... в Гондурасе. Можете себе представить, как огорчился Миротворцев, что к его мнению все-таки не прислушались! Подобная перепалка, осуществляемая публикациями по разные стороны океана, при том что Сотникова и Миротворцев - москвичи, говорит о том, на какие ухищрения приходилось пускаться защитникам "Книги Велеса" в те годы, когда от позиции "ученых", подобных Миротворцеву, зависела сама возможность высказаться в печати на данную тему.

Наконец, осознав, что специальные журналы читают единицы, противник "Влесовой книги", ближайший сотрудник Д.С. Лихачева, О.В. Творогов выступил в массовом издании. 16 июля 1986 года в "Литературной газете" появилась статья О.В. Творогова "Что стоит за "Влесовой книгой"?" В той статье О.В. Творогов выдвинул против публикаторов "Книги Велеса" обвинения идеологические. Он сразу объявил ее фальсификацией "белогвардейского генерала" А. Куренкова, а заодно и Ю.П. Миролюбова, которые являлись, по его словам, "носителями и пропагандистами враждебной идеологической концепсии". Он же тогда признал, что целью сей "мистификации" было: "служить против воинственного материализма", "советского строя", "политических врагов-большевиков".

Ответил на эту статью писатель Ю. Сергеев, прямо заявивший: "А "Влесова книга"? ее давно пора издать.

Но пока приходится слышать одни разговоры о том, не подделка ли это". К этому времени некоторые идеи из "Влесовой книги" попали в художественную литературу. О существовании языческих книг, писанных на бересте или досках, упомянул С. Алексеев в романе "Слово" и Ю. Сергеев в романе "Становой хребет".

Видя, что интерес к "Велесовой книге" усиливается, несмотря ни на умолчание, которое выглядит подозрительным, ни на разгромные, но, в сущности, никого не убедившие (в силу своей краткости и беспочвенности) рецензии, оппоненты наконец перешли к крупным акциям.

Вначале, в феврале 1988 года, в журнале "Русская литература" вышла статья О.В. Творогова "Что такое "Влесова книга"?". В сей статье О.В. Творогов начал подготавливать почву для последующей "грандиозной" фальсификации источника.

Но очевидно, что вопрос о памятнике тогда еще не считался решенным даже в академических кругах. В том же журнале, в № 4, вышла и статья, авторов коей можно смело отнести в стан защитников "Книги Велеса".

Написали ее кандидат филологических наук и в последующем известный "влесовед" В.В. Цыбулькин, а также М.А. Пономарева, ученые из Харькова. Статья называлась "Березовые книги" дохристианской Руси: миф или реальность?" Она была спокойной, неангажированной, и, главное, за ней стояла конкретная и немалая работа поисков следов памятника на Украине, в окрестностях Великого Бурлука.

Однако "антивлесоведы" сию статью не заметили, О.В. Творогов о ней ни разу не упомянул, как и о работах доктора исторических наук А.Л. Монгайта, содержащих явный "позитив", ему же нужно было представить дело так, будто в защиту памятника выступают только дилетанты.

Далее, в том же 1988 году, при Институте философии был выпущен тиражом 300 экземпляров сборник статей "Философско-эстетические проблемы древнерусской культуры", часть вторая. В ней помещены две статьи. Авторы первой Н.Б. Пилюгина и Т.Б. Любимов ("Реконструкция прошлого культуры средствами эстетики: возможности и границы") пытались подойти к памятнику с философско-эстетической точки зрения, однако они не имели хорошего перевода и потому не сделали окончательных выводов, лишь немного покритиковали позицию Л.И. Сотниковой о числовых закономерностях "велесовой грамоты" да приняли на веру мнение "специалистов" о фальсификации.

Перед второй статьей О.В. Творогова ("Когда была написана "Влесова книга"?") стоял отзыв академика Д.С. Лихачева, в котором он недвусмысленно заявлял: "...Наряду с подлинными открытиями последних десятилетий... появляются и открытия мнимые. К числу таких явных мнимых открытий относится и так называемая "Влесова книга". Далее Д.С. Лихачев выразил надежду, что работой доктора филологических наук О. В. Творогова "будет внесена ясность в волнующий многих вопрос о подлинности этого произведения". После приводились статья О.В. Творогова и перепечатка некоторых текстов "Велесовой книги". Верно, Д.С. Лихачев, осознавший спорность вопроса о "Книге Велеса", решился дать отзыв только в малотиражной брошюре. Однако то, что говорится шепотом, потом кричат с крыш и на площадях. Его слова в 1998 году цитировали на телевидении.

В более полном виде работа О.В. Творогова была напечатана в "Трудах отдела древнерусской литературы" (ТОДРЛ) в 1990 году в 43 томе (тираж 3000). Там же был приведен неполный древний текст "Велесовой книги" в транслитерации Миролюбова, перепечатанный (к сожалению, с типографскими ошибками) с книги Н.Ф. Скрипника. Была воспроизведена и часть перевода французского эмигранта Б.А. Ребиндера. К тому времени Б.А. Ребиндер, энтузиаст изучения "Книги Велеса", бывший до революции соседом Задонских, прислал во всевозможные центры славяноведения в России издания своих переводов "дощьек", а также книг С. Лесного. Частичное переиздание работы Б. Ребиндера было, по существу, первым в России изданием "Велесовой книги" и, как надеялись публикаторы, последним. Могли ли они подозревать, что даже такое издание послужит на пользу "Велесовой книге"? Ибо и такое обсуждение - лучше молчания.

После отзыва Д.С. Лихачева и работы О.В. Творогова вопрос о подлинности "Влесовой книги", казалось, должен был быть снят с повестки дня.

Против выступил лишь самодеятельный историк В.В. Грицков, автор серии брошюр "Сказания русов"(часть первая, "Влесова книга"), выпущенной издательством Русского исторического общества тиражом 100 экземпляров. Он подробно разобрал статью О.В. Творогова и критиковал лингвистические и исторические подходы автора к древнейшему памятнику славянской письменности. Одновременно он выдвинул ряд гипотез о судьбе книги, о том, что Миролюбов, скорее всего, имел не сами дощечки, а поздние рукописные копии. Однако работа В.В. Грицкова долгое время оставалась никому не известной.

Затем, в первом выпуске нового литературного альманаха "Русская старина", появилась статья директора общественного музея "Слова о полку Игореве" Галины Беляковой, в которой она вновь пересказала историю находки "Влесовой книги", описала дискуссию вокруг этого памятника и определила возможные, по ее мнению, истоки текста, в связи с чем назвала книгу Стефана Верковича "Веда славянъ", изданную в Санкт-Петербурге в 1881 году.

После этого дискуссия перенеслась на страницы журнала "Наука и религия". Первое упоминание о "Влесовой книге" сделано было мной в примечании к статье "Узелковая письменность древних славян". На эту статью отозвались одновременно два академика Д.С. Лихачев и Б.А. Рыбаков. Причем Дмитрий Сергеевич критиковал ее, а Борис Александрович назвал "темой для докторской диссертации". Затем мною были осуществлены публикации нескольких песен из сборника "Русские Веды" и в № 10 за этот же год дан первый перевод из "Велесовой книги". "Влесова книга" затем упоминалась мной в статьях в № 3 и № 4 за 1993 год.

В конце 1992 года в качестве приложения к журналу "Наука и религия" вышла первая редакция книги "Русские Веды", в которую вошли первые, еще черновые переводы из "Велесовой книги".

С этого момента начался следующий этап изучения памятника.

Мы начали активно налаживать связи с хранителями архивов, касающихся "Книги Велеса" и с "влесоведами" старой школы. Вступили в переписку с Жанной Миролюбовой, а также с Музеем русской культуры в Сан-Франциско. К нам от Жанны Миролюбовой при посредстве директора Института мировой литературы Ф.Ф. Кузнецова поступила копия архивов Юрия Петровича, касающаяся "Книги Велеса". Потом в Аахен к госпоже Жанне несколько раз приезжал украинский "влесовед" В.В. Гнатюк. Он и его супруга Юлия помогли мне в работе над "Книгой Велеса", сравнивали копии древних текстов, правили перевод.

Также Валентин получил от Жанны Миролюбовой и передал мне ряд интереснейших материалов.

Связи с Аахеном, с Сан-Франциско, а также с влесоведами Югославии, Англии, Швеции, Канады не прекращались с тех пор и сохраняются поныне.

В это время и в стране начались радикальные перемены. Во-первых, в "горбачевскую оттепель" пала цензура. И от позиции О.В. Творогова и иже с ним перестала зависеть судьба "Книги Велеса". Она могла уже быть напечатана, и в хорошем переводе, если бы таковой к тому времени имелся. Включились и так называемые "рыночные механизмы", по крайней мере в книжном деле. Тогда, с одной стороны, обрушились прежние массовые тиражи книг, газет и журналов, основанные на централизованном распределении и общесоюзном рынке, а с другой стороны, появились новые издательства, расширившие книжный "ассортимент", и не только за счет "масс-макулатуры". На прилавках появилась и прежде запретная историческая и даже так называемая "языческая" литература. И пошел настоящий "вал" статей о памятнике в самых разных изданиях.

Позиции "антивлесоведов" оставались сильны только на уже занятых ими рубежах в кабинетах ряда академических учреждений. Но сами эти учреждения теряли авторитет и влияние, им "урезалось" финансирование, там, по существу, прекращались какие бы то ни было работы, хоть на них по привычке ориентировалось наше высшее и среднее образование. Но и эта связь стала постепенно ослабевать. И если бы мы в то время были сильны в смысле научном и организационном, то можно было бы переломить ситуацию, но и мы находились под изрядным "прессом" обстоятельств.

И тогда в 1993 году в Саратове издательство "Надежда" выпустило "Книгу Велеса" 100-тысячным тиражом (причем в моем переводе и с комментарием доктора филологических наук, академика Ю.К. Бегунова), а государственный заказ на школьные учебники не был выполнен, во многих школах эту книгу стали использовать как учебник за неимением другой учебной литературы. Был такой момент. И ученики, учившиеся тогда, ныне стали студентами, и скоро они явятся новым поколением ученых.

Работа продолжалась. Выходили в периодической печати многочисленные статьи в защиту памятника. Пересказ их занял бы слишком много места, да и они уже не носили характера борьбы, авторы зачастую не знали друг о друге и обращались напрямую к читателю, который просто запутался в хаосе мнений, слухов, полудостоверных и просто недостоверных, поверхностных суждений на данную тему. Высказываться стали все, кто хоть что-то краем уха слышал об этой теме, и потому получался эффект "испорченного телефона".

Стали сниматься фильмы, телепередачи. Да и сам памятник переиздавали по крайней мере раз в год, и с каждым изданием перевод "дощечек" совершенствовался.

Развал Советского Союза привел к тому, что в бывших республиках перестало ощущаться давление наших политизированных центральных академических структур.

Потому, например, на Украине стала развиваться своя независимая школа "влесоведения", которая заняла заметные позиции в украинской науке, а также в украинском среднем и высшем образовании.

Следует заметить, что в украинской академической печати как не было, так и нет статей "антивлесоведов". И среди многочисленных статей, книг, брошюр защитников "Книги Велеса" сиротливо смотрится только одна статейка "противника" некоего журналиста Льва Шульмана. Он опубликовал статью "Влесова книга" - памятка icтopii чи фальсифжацдя?", в коей заявил, что дощечки суть фальсификация, созданная по приказу ЧК и самого Лаврентия Берия (!!). Ну, да что смотреть на подобную "писанину".

Первые переводы на украинский язык некоторых текстов "Книги Велеса" были опубликованы еще в апреле 1990 года, то есть еще до развала СССР, и потому не в академическом издании, а в журнале "Днiпро". И это несмотря на то, что их опубликовал известный украинский ученый, заведующий кафедрой истории украинского языка Киевского госуниверситета, профессор О.И. Белодед в соавторстве с историком В. Киркевичем ("З icтopii "Велесовоii КНИГИ"").

Потом, уже в 1993 году, вышел перевод на украинский язык фрагмента "Книги Велеса" в переводе известного историка М.Ф. Слабошпицкого: "3 голосу нашоi Клio: Подо i люди украiнсыам icтopii". А в книге "Словник давньоукраiнскоi мiфологii", изданной в 1993 году, историка С.П. Плачинды тексты "Книги Велеса" оценивались, как документ, заслуживающий самого серьезного внимания.

Наконец, в 1994 году увидели свет первые публикации переводов, а в 1995 году и сама монография "Влесова книга". Легенда. Мiти. Думи. Скрижал буття украiнського народу", содержащая относительно полный перевод памятника, который осуществил известный ученый (неоднократно публиковавший свои работы, к примеру, в ТОДРЛ) доктор филологических наук, профессор Б. Яценко из г. Ужгорода.

Среди крупных и значимых работ последующих лет следует также отметить книгу крупного украинского ученого, кандидата филологических наук В.В. Цыбулькина "Быль "Влесовой книги". А также статьи и брошюру в защиту "Книги Велеса" известного как в России, так и на Украине археолога кандидата исторических наук Ю.А. Шилова (автора многих книг, в том числе нашумевшей "Прародины ариев"). И здесь я просто не имею возможности упомянуть о всех работах на эту тему, опубликованных на Украине.

Таким образом, на Украине в защиту "Книги Велеса" высказалась вся элита научной мысли, два доктора филологических наук опубликовали свои переводы памятника, вышли десятки статей и монографий. И после этого памятник стали изучать в школах и университетах, широко обсуждать на страницах научно-популярных книг, страницах газет и журналов.

И можно по этому поводу заметить только одно: как же в этом отношении отстала российская наука!..

Российскую академическую науку опередила даже Латвия. На кафедре славяноведения Латвийского госуниверситета (зав. кафедрой профессор Л. Сидяков, кстати, также бывший сотрудник Пушкинского Дома) в 1997 году защитила магистерскую диссертацию Ж. Синичина-Шмидт на тему "Славянский пантеон в "Книге Велеса", причем в качестве базового материала при защите своей диссертации она использовала именно мои издания памятника.

Жаннета Синичина-Шмидт ныне представила к защите также и докторскую диссертацию. И, полагаю, вскоре среди защитников "Книги Велеса" будет и свой дипломированный доктор наук по "влесоведению". Это объясняется только одним: позиция латвийского ВАК не зависит сейчас от позиции наших заскорузлых академических структур.

На защиту "Книги Велеса" встала и филологическая наука Республики Югославия. Еще в 1993 году доктор филологических наук Югославии, а ныне декан филологического факультета Белградского государственного университета Радмило Мароевич помогал мне в обретении "Книги Велеса" в издании Николая Скрипника, а также дал рецензию на второе издание моего перевода этого памятника, выступил в защиту его и на страницах журнала "Наука и религия".

И делал он это именно потому, что в Югославии уже много лет шла интенсивная работа над памятником, начатая академиком Радивоем Пешичем (к тому времени уже покойным, он умер в 1991 году).

И тут нужно сказать, что Радивой Пешич - ученый с мировым именем. Он был генеральным секретарем Балканологического общества в Риме, ведущим сотрудником Института раннеславянских исследований в Лондоне, также профессором Миланского и Белградского университетов. И он же организовал центр по изучению "Влесовой книги" в Аахене (Германия), где жила супруга Ю.П. Миролюбова Жанна, владевшая архивами и рукописями своего мужа.

После смерти академика в Югославии и Англии продолжала его дело группа ученых. В нее входили сыновья и дочь академика (Весна Пешич), издававшие его труды по "Влесовой книге". Также работал над памятником доктор филологических наук A.M. Петрович, археолог С. Давидович-Живанович. В 1997 году в Белграде вышел фундаментальный труд Р. Пешича "Велесова кнэига", вполне показавший, насколько далеко продвинулись исследования памятника в Югославии.

А что же в России? К несчастью, российская академическая наука в лице О.В. Творогова и примкнувших к нему "антивлесоведов" пошла вразрез с мировой. Так они оказались не только "на задворках" мирового славяноведения, но и дискредитировали как себя, так и в целом российскую школу славяноведения.

И при этом наши "антивлесоведы", оказавшиеся, по сути, в изоляции, силятся представить дело так, будто именно они-то и идут в авангарде "научной" мысли, и при этом в статьях и в телепередачах мистифицируют общественность заявлениями, что будто бы в защиту памятника выступают одни дилетанты. Они называют С. Лесного "фашистом" и "ветеринаром", Ю.П. Миролюбова "химиком", и при этом "забывают" о работах крупнейших ученых в этой области, поддерживающих и мои работы.

Гораздо больше, чем признание "чиновников от науки", я ценю признание моих работ такими выдающимися учеными, как Б.А. Рыбаков, Ю.К. Бегунов, Л. Сидяков, Р. Мароевич, Ю. Шилов, В.В. Цыбулькин, София Давидович-Живанович (Академия Нова, Лондон (Великобритания) - Новый Сад (Югославия)), также Ж. Синичина (Рига - Берлин) и другими.

И я крайне рад тому, что движение, направленное в сторону исследований памятника, уже начинается и в нашей академической науке. Так, недавно санкт-петербургским профессором И.В. Базиленко был прочитан доклад "Русь и Иран: общеарийское прошлое (по "Книге Велеса"). Проблемы историографии", который был включен в "Труды Международной конференции "Исламская революция: прошлое, настоящее, будущее" в марте 1999 года. Также недавно мои переводы "Книги Велеса" были включены академиком Ю.К. Бегуновым в хрестоматию: "Русская политическая мысль. VI-XV вв.", выпущенную Балтийским государственным университетом в 1999 году. Жаль, что этими, без сомнения, отрадными фактами ныне и исчерпывается реакция российской академической науки.

И следует заметить, что принципиальная позиция, скажем Балтийского университета, объясняется тем, что в этом учебном заведении не привыкли оглядываться на мнение известных "структур", определяющих ныне течение российской академической мысли. И за такой подход университет попал в "черный список" правительства США, к нему применены санкции (за то, что они будто бы передали иранским студентам некие "атомные секреты").

А куда ныне направляют нашу историческую мысль из-за океана? Туда же, куда и всегда: на борьбу с русской национальной идеей.

Дело дошло до того, что в филиале ЦРУ, Институте международных стратегических исследований (Вашингтон), известный своим махровым русофобством профессор политологии Уолтер Лакер в своей книге, посвященной политической ситуации в России, посвятил "Книге Велеса" специальную главу.

Оказывается, если верить Уолтеру Лакеру, главными идеологами нарождающегося "русского фашизма" являются С. Есенин вкупе с А. Пушкиным, а "священным писанием" признается непосредственно "Книга Велеса". Содержание же сей "фальшивки", по Уолтеру Лакеру, исчерпывается рассказом о том, как "Вещий Олег отмстил неразумным хазарам". По-видимому, о древней русской истории господин Уолтер Лакер знает только из сего куплета известной белогвардейской строевой песни, не подозревая ни о том, что этот текст взят из пушкинского стиха, ни о том, что сама "Книга Велеса" повествует о временах более древних.

Последователи Уолтера Лакера появились и в России. Активнее всех в последнее время в зарубежной и отечественной печати (в том числе и в академической) выступает против "Книги Велеса" доктор исторических наук В.А. Шнирельман. Сей ученый муж при советской власти занимался изучением "происхождения скотоводства", а в новое время перекинулся на борьбу с русским национализмом и "язычеством", особенно яростно он стал выступать против идей "Книги Велеса". Причем это произошло после того, как он два года работал приглашенным ученым в Международном центре имени Вудро Вильсона в Вашингтоне, где и познакомился с Уолтером Лакером и с его непосредственным начальником Збигневом Бзежинским, став ярым проводником их идей в области русской истории.

Обложки изданий "Книги Велеса". Вверху переводы А. Асова
1993-2000 гг. Внизу югославское издание Р. Пешича (слева) и
украинское Б. Яценко (справа)

Вернувшись в Россию, В.А. Шнирельман и К0 организовали отделение Иерусалимского еврейского университета в Москве, также активно занялись проблемами межнациональных отношений в России, не скрывая особо ни источников финансирования, ни целей своей "работы", мягко говоря, далекой от национальных интересов нашей страны (все это они сами подробно освещают в своем интернетовском сайте). Так они как эксперты со стороны науки занимались "урегулированием" межнациональных конфликтов в Татарстане, Чувашии, Чечне, Карачаево-Черкесии.

Этим "специалистам" следуют и те, кто вчера порочил "Книгу Велеса" как творение зарвавшихся белоэмигрантов, будто бы создавших ее для борьбы с коммунизмом и атеизмом. Ныне те же "ученые" борются против нее, привлекая и псевдонаучные доводы, но уже под лозунгами новых хозяев, будто бы опасаясь того, что то ли коммунисты, то ли русские фашисты возьмут ее идеи на вооружение.

Полагаю, однако, что все эти писания суть не более чем провокация, а на самом деле они опасаются, что идеи "Книги Велеса" о единой праистории славянских народов будут востребованы государственной властью и рождающейся российской национальной идеологией.

Разумеется, нельзя обойти вниманием имеющую место непростую проблему использования символов и идей "Книги Велеса" ультранационалистическими группировками в России. Так же как и попытки облечься в одежды последователей "неоязычества" сатанистов, иных псевдорелигиозных групп, как и разного рода маргиналов, ищущих оправдание своих испорченных наклонностей в якобы известной им "традиции". Новое время породило и новые проблемы, бывшие при явлении "Книги Велеса" еще в самом зародыше. И этому нужно противостоять.

Скажем, академик Ю.К. Бегунов, выступавший против мондиализма и "тайных сил", подтачивающих Россию, под коими имеется в виду международный сионизм, "тайное правительство" и т. п., является в той же степени и противником фашизма, и именно как ленинградец, переживший блокаду, бомбардировки и пр., то есть не понаслышке знающий, что есть фашизм. Причисление его к "русским фашистам" - ложь и провокация.

И лично я также выступал против фашизма в своих публикациях, приуроченных к годовщинам Победы. Но, верно, мало из-за занятости иными делами. Впрочем, этого уже хватило, чтобы, с одной стороны, в "ультранационалистической прессе" появились нападки на меня, а с другой стороны, в сей прессе появились и авторы, берущие мое имя как псевдоним и выступающие уже якобы от моего имени.

Даже так называемая "языческая церковь", или "Русская партия Корчагина", к некоторым громогласно провозглашенным идеям коей я одно время относился с интересом, меня разочаровала. По той причине, что они, используя как знамя мои переводы "Книги Белеса", не только не вникали в их суть, но и издавали их, не спросив меня (причем устаревшие варианты, ибо им все равно, а так короче), а также без указания моего имени, без заключения договора. То есть они повели себя бессовестно, как воры, ибо разницы между "пиратским изданием" и обычной кражей нет. Все это чем дальше, тем больше убеждает меня держаться подальше от подобных политических движений.

Потому повторяю: приписывание ученым, занимающимся исследованием "Книги Белеса", писателям, художникам, композиторам неких симпатий к "русскому фашизму" либо к "ультраправым" является ложью. И замечу, лозунг борьбы с "русским фашизмом" уже используют наши старые противники в академической среде. Обо всем этом следует сказать подробнее и в своем месте.

Но не это ныне определяет суть происходящего вокруг "Книги Белеса", хоть сему и следует дать должную оценку, чтобы оградить исследователей "Книги Белеса" от клеветы и несправедливых нападок.

Можно, конечно, утешиться тем, что в защиту памятника уже высказались крупнейшие российские ученые. Но до тех пор, пока свое отношение к памятнику не выскажут директора и заведующие соответствующими кафедрами всех крупнейших российских университетов и профильных НИИ (в частности, Института русского языка, Института языкознания, Института славяноведения и балканистики), мы даже не будем знать, в курсе ли они данной проблемы.

Причем свое отношение в этом случае просто необходимо высказывать в печати, и подробно. Уверен, памятник сего заслуживает хотя бы потому, что в его защиту уже высказались крупнейшие славяноведы ряда стран.

В противном случае нам останется считать, что отечественного славяноведения не существует. Есть лишь вывески на зданиях, которые свободны от присутствия ученых. Но будем все же надеяться, что ситуация переломится.

И это тем более важно, что "Книга Белеса", а теперь и "Боянов гимн", и реставрированные предания "Книги Коляды" занимают все большее место в современной русской культуре. Расходятся большими тиражами, становятся предметами жарких дискуссий, телепередач, радиопостановок.

Темы, затрагиваемые сими памятниками, ложатся в основу новых произведений русской литературы, создаются картины, театральные постановки, музыкальные произведения.

Благожелательно отзывались о русской ведической литературе поэты М. Ножкин, К. Кедров. Прославленный поэт Е. Евтушенко включил мои реставрации и переводы древних текстов в свой трехтомник "Русской поэзии". Писательница Г. Романова создала на основе преданий "Книги Белеса" и песен из "Книги Коляды" романы из серии "Сварожичи".

Работают над "Прославлением Великого Триглава" музыканты разных направлений. Делались записи с оркестром Гостелерадио, приступил к работе над этой темой и оркестр "Боян". Начал работать над темами "Книги Велеса" и известный художник, член правления Союза художников России В. Прус.

И это только начало. Несмотря на продолжающееся противодействие, "Книга Велеса" и русская ведическая литература, древняя культура пробивают себе дорогу в современность.